Г у с е н к о. Пока мы не установили, являются ли инквизиторы и Лошадка единым целым, бессмысленно что-то предполагать.
Новиков. Я уверен, что это одно целое. Невозможно так работать, не являясь государственной силовой структурой.
Б е л к и н. Ты силен в финансах и экономике, мой друг, но ничего не смыслишь в психологии. Наш роман с криминалитетом вызвал такую озлобленность у многих, в том числе и в силовых ведомствах, что идейных союзников у инквизиторов в МВД и ФСБ больше, чем достаточно.
Новиков. Я не верю в работу за идею, а не за деньги.
«Мир новостей», 17 марта 1997 г.
Б е л к и н. А кто тебе сказал, что к идее инквизиторы не прикладывают пачки долларов? Они, судя по всему, дяди богатенькие.
Новиков. У нас в МВД и ФСБ тоже людей предостаточно, и деньги они получают немалые, однако, по инквизиторам информация на нуле. Я уверен, что это секретная государственная структура.
Г у с е н к о. Как правильно заметил наш уважаемый демократ, ты все время упускаешь психологический фактор. Инквизиторы создали своеобразное псиполе, которое довольно ощутимо втягивает в себя психику наших людей. Ты бы, находясь в ФСБ, рискнул начать активную борьбу с инквизиторами?
Новиков. А с нами борьбу вести намного безопаснее? Ты бы стал?
Г у с е н к о. Бороться бы не стал, а вот за нос поводил бы. Чтоб подольше между жерновами повертеться. Кстати, пора пить таблетки. Сирены запоют через тридцать минут.
Белкин. А стоит ли? Я уже граммчиков двести коньяка принял.
Г у с е н к о. Я, кроме ста грамм шампанского, ничего не пил. Поэтому, с вашего позволения…
В двери заскрипел ключ и вошел Рощин. Не допускающим возражений тоном он сказал: «Уходим».
Мы спустились на первый этаж. Я пошел в гардероб, не обращая на Рощина никакого внимания. На прощанье он сунул мне свою визитку с домашним телефоном, а я бросил стандартную фразу: «Созвонимся».
Как и было договорено, Яков ждал меня в машине. С одной стороны, меня распирало от желания поделиться с ним моим успехом в оперативной работе, с другой — мыслишка, а стоит ли рассказывать все, крепко сидела в голове. Не то, чтобы я не доверял эмиссару Николая Ивановича, но первые успехи направляли поведение по формуле «я сам». Единственный, кому я мог рассказать все, был Кот, но встреч с Котом пока не планировалось.
— Ну что? — спросил Винер, включая зажигание. — Нашел общий язык с новыми знакомыми?
Я детально пересказал ему содержание разговора и обратил внимание на то, что его больше интересовали такие мелочи, как выражение лиц собеседников, манеры разговаривать.
— Что скажешь? — я закурил сигарету и опустил стекло.
— Во-первых, подними стекло, — сказал Яков, — во-вторых, постарайся вспомнить, не называли ли они тебе кого-нибудь.
— Нет. Гусенко только обещал познакомить с каким-то мощным имиджмейкером.
Винер пожевал губами и, рассеянно глядя на дорогу, произнес:
— Судя по всему, это был экзамен, и, судя по всему, ты его сдал как минимум на три балла.
— Что так низко? — Я был настолько уязвлен, что чуть не выложил ему все до конца.
— На пять сдать было невозможно по той причине, что одна приманка исключала другую. Твоя главная задача была их заинтересовать, а вот по какому варианту, если они только «мухи», это вопрос. Первый вариант, это затягивание человека с уже сложившимся высоким статусом. Если бы ты начал разыгрывать его, то в случае уверенности в успехе они бы открылись тебе гораздо быстрее, чем по второму варианту, то есть взять перспективного парня, подчинить его и тащить вверх. Здесь чисто игра втемную. Иногда открываются, иногда нет. Ладно, будем наблюдать дальше. Донесение Первому я напишу сам. Ты не упустил ничего?
— Нет, что ты, — соврал я.