Инквизитор. Книга 13. Божьим промыслом. Принцессы и замки

— К сожалению, нужно! Уж вам ли не знать, сержант, что учение начинается с дисциплины. А дисциплина со строгости, — более Волков не собирался ничего им объяснять или уговаривать. Он в этой земле имел последнее слово, а посему закончил: — Ипполит, ты приходи три раза в неделю на час, а вы, сержант, приходите пять раз в неделю на два часа и принесите с собой розги. Этот год обучайте их только чтению, письму и математике, а с осени и воинскому делу начнёте учить. Я подготовлю им доспехи. И начнём… Щит, копьё, меч, верховая езда и прочее.

Конечно, спорить с ним никто не стал, а сержант лишь заметил:

— Не то чтобы я мог их научить работе с мечом, господин, солдатское дело — это тесак.

— Пусть так, начнёте с тесака, потом я им мастера найму, он всему остальному выучит.

— Я смогу приходить в понедельник, среду и пятницу, — сказал врачеватель Эшбахта. И, чуть подумав, добавил: — Перед обедом.

— Отлично, — согласился барон. — Завтра и приходи.

— А мне бы у купца расчёт взять, — просил Бернбахер. — Ещё хоть день отработать надо бы, пока он замену найдёт, иначе не по-людски будет.

— Хорошо, пусть так, — согласился генерал. — Вы, доктор, начинаете завтра; вы, учитель, — он специально назвал так сержанта, чтобы тот почувствовал свою важность, — начинаете через день.

Оба человека ему кланялись, а он напомнил им вслед:

— Сержант, не забудьте про розги.

Глава 27

Баронесса так и не появилась из своих покоев, пока он разговаривал с учителями. То был верный признак того, что она на него сердита. И генерал, желая побыстрее убраться из дому, решил найти Ёгана и съездить посмотреть замок. Понять, что нужно для того, чтобы закончить строительство.

Но пока переодевался, приехал Сыч с вопросом.

— Экселенц, ну что… Завтра думаю ехать… Денежки дадите мне сейчас, чтобы я вас на рассвете не беспокоил?

Волков задумался на мгновение, а потом пошёл в кладовую, открыл свой денежный сундук и достал оттуда серебряные стремена и позолоченные шпоры. Закрыл сундук и вернулся к своему коннетаблю. Положил стремена и шпоры перед ним на стол. Конечно, они нравились Волкову. Прекрасная работа, богатые вещи для шествий, торжественных приёмов. Как хорошо стремена подошли бы для турниров, а шпоры — для церемонии оммажа. Но сейчас генералу нужно было экономить деньги, и он сказал Сычу:

— В Малене это всё можно продать талеров за шестьдесят, а в Ланне — за восемьдесят.

— Может, и получится продать это в Ланне, — Сыч взял в руки стремена и стал их рассматривать. — А на дорогу? У меня нет денег на дорогу, а я ещё и не один еду. И путь не близкий.

Волков выдал ему десять монет с наказом:

— Привезёшь мне пять десятков монет, слышишь? Пятьдесят монет! И даже не думай крейцера утаить, я всё из тебя вытрясу.

— Экселенц! — Ламме разводил руками. Весь его жест показывал, что его такие слова задевают до глубины души. — Да разве я хоть раз…

И Волков вздыхает, зная, что это поведение его коннетабля ровным счётом ничего не значит. Сыч есть Сыч, он всё равно попытается украсть себе пару монет.

* * *

У генерала сердце едва не выскочило из груди, когда он увидал знакомое лицо одного человека, что ждал его во дворе. Несомненно, он видел это лицо, но не мог вспомнить имя. Барон уже подумал, что это кто-то от герцога уже примчался, чтобы передать вассалу желание сеньора видеть его.

«Дьявол! И недели дома не побыл!».

Барону захотелось быть с ним невежливым, и когда этот человек, сняв шляпу, учтиво поклонился, он ответил на поклон лишь кивком головы, да и то когда уже сел в седло.

— Господин генерал, моё почтение, — начал пришедший и вдруг спросил его: — Вы меня не узнаёте?

— А должен? — генерал смотрел на него всё ещё хмуро. Он всё ещё пытался вспомнить, кто это?

— Я служил при вас, — продолжал незнакомец, — был при вас во многих делах. Моё имя Мильке.

— Ах вот вы кто! Капитан! — барон сразу сменил тон, он был рад, что перед ним не посланник Его Высочества. — Мильке, Мильке… Извините, не могу вспомнить вашего имени, капитан…

— Эдуард Георг, — напомнил бывший офицер.

— Эдуард Георг Мильке… Кажется, в прошлые времена вы были стройнее, — сказал барон и подумал: — «И имели более надменный нрав».

— Это вы верно заметили, — смеётся Мильке. — Признаться, женитьба изменила мои размеры.

— А ещё женитьба стала поводом отрастить усы и бороду, — опять заметил генерал и продолжил: — И что же вас привело в мои владения, друг мой?

Тут Мильке перестал улыбаться.

— Я поддерживал дружбу с капитаном Дорфусом…

— Он теперь майор, — с удовлетворением поправил капитана генерал.

— Ах да…. Конечно же, майор… Так вот, Эрик Георг пишет, что в последних делах при вас неплохо заработал.

«Ещё бы, он неплохо пограбил еретиков в Фёренбурге».

— А ещё писал, что скоро собирается в Эшбахт, вот я и хотел встретиться с ним… Поговорить. Но ваш отряд ещё не вернулся. Я сам случайно узнал, что вы уже вернулись.

— По моим расчётам, он может вернуться со дня на день; полковник Брюнхвальд писал мне восемь дней назад, что они выдвинулись домой, — произнёс генерал.

Он уже хотел прощаться, но капитан спросил его: