Инквизитор. Книга 13. Божьим промыслом. Принцессы и замки

— Да нет, что вы, — улыбалась та. — Мастер Монс делает таких солдат из олова для настольных потех военных мужей, и дети их очень полюбили. У Монса в Ланне нет отбоя от заказчиков. Еле выпросила у него этот набор.

— Ах, какая прелесть! — восхищалась баронесса не меньше, чем её сыновья. — Как всё прекрасно сделано… Лица, гербы, глаза…

Генерал с полковником, признаться, и сами хотели подержать в руках такие диковинные фигурки, но даже и не взяв их в руки, они понимали, что эти куколки созданы со знанием дела. Что знаменосец, что барабанщик, что солдат с топором — все были просто уменьшенными копиями настоящих бойцов, которых мастер мог видеть в жизни.

Чуть не выронив большую коробку и чуть не рассыпав фигурки, молодой барон и его брат забрали у кузины подарок и убрались в детскую — играть. А взрослые остались за обеденным столом — разговаривать. А как обед закончился, тактичный Карл Брюнхвальд стал собираться домой, приговаривая:

— Расскажу жене о всех новостях в Ланне. Вот подивится.

А вот жёнушка генерала большой сообразительностью не обладала, она так и наседала на «родственницу» с вопросами:

— А нижние юбки в Ланне какие сейчас носят? А едят что? А перчатки какие?

Уже и посуду со стола слуги унесли, и сушёные фрукты поставили, а она всё не унималась:

— А мебель в хороших домах из южных земель? А окна в домах каковы стали? А почём просят за зеркала в человеческий рост?

И Агнес по мере сил ей про всё, что знала, говорила; казалось, ей и самой было интересно рассказывать обо всём своим деревенским родственникам, но Волкову это уже порядком поднадоело, к тому же его тоже, как и жену, мучало любопытство, хотя любопытство его было иного рода, и он наконец сказал супруге:

— Дорогая, дозволь мне поговорить с моей племянницей по-родственному.

— Так говорите, супруг мой, — сразу отозвалась Элеонора Августа. Но встать и уйти и не подумала. А лишь добавила: — Я ж тоже для госпожи Агнес не чужая.

— Я хотел бы поговорить с племянницей наедине, — настоял барон.

— Ах вот как⁈ — баронесса сразу обиделась, ведь ей было очень интересно, о чём супруг будет говорить с Агнес. Но перечить ему не стала и наконец ушла из гостиной гордо и обиженно.

А Волков налил вина себе, а потом и Агнес, которая вдруг села на стул свободно и, чуть подобрав юбки, уложила ногу на ногу; видно было, что «племянница» расслабилась, так как больше не перед кем было выказывать благообразие и скромность, но глаза девушки остались внимательны, она была готова к серьёзному разговору, и тогда он произнёс тихо, чтобы ни слуги, ни жена расслышать его слов не могли:

— Ну, рассказывай, зачем пожаловала?

— Так вы в Ланн Сыча прислали, за мною следить, вот и подумала, что вопросы у вас ко мне имеются. Вот чтобы не было их, чтобы дуроломов своих больше ко мне не подсылали, и приехала.

— Думаешь, что у меня к тебе вопросы есть? — спокойно произнёс барон, отпивая вина.

— Конечно есть. Сыча вы ко мне не подсылали, пока «тётушка» моя в Мален от меня с деньгами не вернулась, — разумно предположила Агнес. И, конечно, она была в том права.

— Непонятно мне стало… — всё так же спокойно продолжает Волков. — С чего же ты ей столько денег дала? И даже расписку не спросила.

— Приехала ко мне, как побитая собака… Всё скулила, что герцог её на молодую поменял… — Агнес смеётся. — А то, что такое случится рано или поздно, она не знала! Гусыня. Вот и дала ей денег в Малене обосноваться, лишь бы нытьё её не слышать. Кстати, всё, что накопила за два года, отдала подчистую графине этой «вхарчевнерождённой».

— От щедрот, значит, осчастливила графиню? — генерал не верит этой роскошной горожанке, которая так разительно переменилась, как только у неё не стало нужды притворяться.

«Это не просто подарок. Это Агнес вложение делала. Если вдруг в Ланне что-то у неё не так пойдёт, если бежать придётся, так чтобы хоть в Малене отсидеться, у графини. И та ведь потом не откажет. „Племянница“ же в трудную минуту деньгами большими ссудила, — и после этих мыслей „дядюшке“ стало ещё тревожнее. — Либо она о будущем думает, либо в Ланне у неё точно не всё складно!».

— А что же расписку с тётушки не взяла? — интересуется он.

На что девушка лишь платком небрежно машет:

— К чему? Она всё одно не отдаст, а судиться да рядиться с нею я всё равно не стану, — и тут Агнес говорит слова такие, которых от неё генерал никак не ждал: — Всё-таки не чужие.

— Не чужие? — удивлённо переспрашивает он тихо.

И девушка, наклоняясь к столу, повторяет еле слышно, но отчётливо:

— Не чужие, и давно уже. Давно под вашей фамилией ходим, дядюшка, оттого и держаться вместе должны, как родственники.

В этом, конечно, есть смысл. Возможно, в этом он с нею согласен, вот только сама Агнес… Всё-таки немалую угрозу она для него представляет, может быть, даже б о льшую, чем графиня. Но у графини был маленький очаровательный и умный граф, от которого Волков теперь уже никак отказаться не сможет и будет защищать его и его интересы даже с оружием в руках, если понадобится, а вот насчёт «племянницы»… Тут ещё нужно было подумать.