Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

Волков и сам это хотел знать, а посему тут же выглянул в окно кареты.

— Ну, говори.

И измученный жарой кавалерист, из-под шлема которого стекали капли пота на лицо, произнёс всего два слова:

— Люди, господин.

Люди. Простое и ясное слово. Чего уж тут непонятного? Если бы вестовой говорил о крестьянах, так и сказал бы: люди простые или мужики. Или сказал бы: люди торговые, то есть купчишки. Или сказал бы: люди именитые, если бы хотел рассказать о выезде какого-то сеньора. Нет, он сказал «люди», и в устах человека военного это слово имело всего один смысл. Это те люди, что одеты в железо и в руках железо держат. И генерал сразу спросил у него то, что должен был спросить:

— Где они? Сколько их? И какие они?

— Сзади нас, — кавалерист плетью указал генералу, высунувшемся из окна, в ту сторону, откуда они приехали. — Две версты отсюда, вон она, дубравка в холмах, там они. Конные, но не рыцари. Но тоже хорошие кони у всех, высокие. Сержант сказал, их эскадрона два, не меньше. Заскочили на холм, галопом зашли, спешили будто, в дубах и спрятались.

«То есть две кавалерийские роты. Восемьдесят-сто-сто двадцать кавалеристов… Немало! Да ещё и таились!».

Ох и не нравилось всё это генералу, ох и не нравилось! От лени и следа не осталось, зато пришла вдруг тревога. Кавалеристы за ним идут, да ещё и по дубравам прячутся. А ведь до Швацца всего два с половиной дня пути оставалось. А там он мог уже и о принцессе не волноваться, и о деньгах… Там бы он сходил в купальни, потом сел бы считать деньги, потом, чтобы не тащить с собой целые обозы серебра, поменял бы его на золото и уже с ним, поимев на прощанье высокородную и прекрасную женщину, он двинулся бы домой, по пути заехав к архитектору, чтобы тот ехал побыстрее достраивать замок. А уж потом направился бы в Вильбург к герцогу, за похвалами и наградами.

И вдруг целая куча кавалеристов позади него. Да как же всё это ему не нравилось; вот только маркграфиня, кажется, его тревог не разделяла.

— Барон, что с вами? Отчего вы так переменилась в лице? — она даже улыбалась. — Тут нам нечего бояться, тут мои пределы.

«Ну, вы и въезжая в ущелье Тельвис так считали!».

Он не отвечает ей, и не потому, что груб, а потому что озадачен и снова глядит на вестового.

— Знаки были при тех кавалеристах?

— Знамени разглядеть не вышло, но были они в чёрных и жёлтых цветах.

— В чёрных и жёлтых? — тут генералу на мгновение стало легче. Тревога, казалось, отпустила немного. — Орла чёрного не видели? Может, то имперцы были?

— Нет, господин, орла не видали, — отвечал ему посыльный.

«А жаль. Люди императора не станут разбойничать и меня, человека герцога Ребенрее, остановить не посмеют; императору сейчас не склок с курфюрстами, он к большой войне готовится».

Но тут снова заговорила маркграфиня, которая слышала весь их разговор:

— Те люди в черных и жёлтых цветах? — почти радостно произнесла она. — Дорогой барон, нам нет нужды тревожиться. То наши друзья.

«Значит, это точно не имперцы».

— Цвета Туллингена? — переспросил генерал с кислым видом.

— Да, барон, да, — она чуть улыбалась и явно хотела его успокоить.

Но у неё не получилось, спокойствие к нему не вернулось. Генерал откинулся на спинку дивана, стал тереть лицо руками, прогоняя от себя прочь последние капли вялости и расслабленности, а потом выглянул в окно кареты и нашёл глазами Кляйбера.

— Кляйбер, найди фон Готта и несите мой доспех, а потом оседлайте дух коней, — тут же он увидел и Дорфуса. — Майор, велите всем людям надеть кирасы и шлемы.

Глава 46

Генерал приказал остановить отряд, но на сей раз радости у солдат приказ этот не вызвал. Они спешно надевали стёганки, кирасы и шлемы. Волков не знал, что делать, так как уехавший вперед Мильке ещё не возвратился. И что там ждало его впереди, он и подумать не мог. Генерал сел в тени кареты и думал, пока Кляйбер и фон Готт облачали его в доспех. А маркграфиня выглядывала из кареты и, наблюдая за их действиями с непониманием, удивлялась и говорила генералу:

— Барон, не вижу я причин для подобных ваших приготовлений. К чему всё это? В этом крае не может быть врагов у моих друзей.

— Хорошо, если так, — отвечал ей генерал уклончиво. А сам при том думал: «А две роты кавалеристов от нечего делать таскаются по такой жаре. И ещё зачем-то прячутся в рощах». И после добавлял: — Но мне будет спокойнее, если я и все мои люди будем готовы к неожиданностям.

— К неожиданностям? — принцесса, кажется, была не очень довольна тем, что он не прислушивается к её мнению и задерживает движение. — Барон, Цирльская долина — мои доменные земли. Какие тут могут быть неожиданности? Городом Цирль управляет наместник… не помню его имени… но его на сей пост назначал мой покойный супруг. То мои владения, кто осмелится напасть здесь на нас?

«Кажется, случай с Тельвисами вас, Ваше Высочество, не многому научил. Вы в прошлый раз точно так же не слушали своего кавалера Альбрехта. А потом оказались в заточении».