Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

— Фон Готт, идём на стену, по ней пойдём к башням, пока не знаю к какой, поглядим, какая будет удобнее… Закройте маркграфиню павезой и сами прячьтесь как следует, не допустите ранения, держитесь чуть поодаль от меня. Они начнут кидать болты, всё должно лететь в меня, а не в вас с нею. Всё, пошли.

— Да, сеньор, — спокойно ответил оруженосец.

Волков сам теперь повесил свой щит себе на левое плечо. Пока они были тут, на третьем этаже и за перилами балкона, им можно было почти не опасаться арбалетных болтов, но теперь им предстояло спуститься с балкона на крепостную стену, а там они будут у всех на виду, у всех… И теперь, когда их местоположение будет известно доподлинно, на них накинутся все люди того подлеца-сержанта, что убил фон Флюгена.

Но делать ему было нечего, так как в эту секунду…

Паххх…

Хенрик разрядил там, у лестницы, и второй пистолет.

«Хоть бы попал!».

И он, ещё раз кинув взгляд на фон Готта, который уже поднял щит, пошёл по балкону к лестнице, что выводила на стену.

За себя он почти не волновался; конечно, в его доспехе были уязвимые места — сгибы, внутренние поверхности бёдер, но в них нужно было ещё попасть. Но это скорее цели для копья или стилета в сильной руке. Арбалетному болту его доспех был не по зубам. Подшлемника у него не было… Но и это можно было бы перенести, если не получать по шлему чем-то тяжёлым.

И едва барон вышел из-под крыши балкона, едва сделал три шага вниз по лестнице, как со всех сторон стали кричать:

— Идут! Вон они! Вон они идут!

И среди мужских голосов генерал отчётливо различал и женские. Он, выглядывая из-за края щита, крутился, смотрел через забрало по сторонам и вдруг понял, что на балконах и на дворе замка много подлого люда, и именно они-то и горланят о его появлении на лестнице. И вот что ещё удивило генерала. Вся замковая челядь была вооружена. У некоторых в руках были настоящие копья, у других топоры, даже дорогие железные вилы, а у одной толстой бабы просто длинный шест. Им она указывала на барона и орала истошно:

— Сержант! Вон они спускаются! У левого флигеля!

И тут же, не успел он сосчитать и до трёх, как ему в левый наголенник щёлкает арбалетный болт.

«Ублюдки, хорошо кладут!».

Он-то за свои ноги не волновался, но у его оруженосцев доспех был попроще, а у Кляйбера голени и вовсе не были защищены, что уж говорить про маркграфиню…

«Ладно, пойду быстрее, пусть фон Готт с женщиной подальше будут, пусть в меня всё летит».

И он ускорил шаг, держа в голове Хенрика.

«Надеюсь, он нас уже догоняет».

И вот генерал на стене, один за другим в него прилетает два болта, нет, они прилетают не в щит, один ударил в бок, в кирасу, чуть ниже подмышки, второй и вовсе в шлем, хотя барон прячет голову. И тут снизу раздаётся:

Вссс-Пуххх…

«Чёрт!»

Ну как не узнать этот милый звук — аркебуза. В общем, чему тут удивляться, мёртвый коннетабль Тельвиса был толковым военным, а сам граф богач, немудрено, что у них имеется самое хорошее оружие. Самое хорошее?

«Лишь бы мушкетов не было!».

Уж мушкетную пулю он получить точно не хотел бы, даже павеза вместе с кирасой не защитили бы его от крупного свинцового шарика, выпущенного с двадцати или даже с тридцати шагов.

И, не обращая внимания на ударившую в зубец стены пулю, барон продолжает идти вперёд, на ходу оглядывая распахнутую дверь ближайшей башни; то была восточная башня южной стены. Через неё он думает пройти к двум башням ворот.

«О, кажется, граф принимает меня всерьёз, ты глянь, всю чернь свою вооружил».

Но как раз это не пугает генерала. Да пусть даже холопов в замке три десятка, они не представляют угрозы, как те вооруженные лакеи в зале. А вот из-за двух солдат с корпоралом, которых он повстречал на лестнице, ему пришлось отступить, те ублюдки знали, как орудовать копьями и алебардами. И он, не желая получить ранения, даже лёгкого, вынужден был отойти. И правильно сделал. Тогда у него ещё даже не было представления, что дальше предпринять.

Но теперь барон уже всё для себя решил и, идя вдоль зубцов стены, готов был встретиться с теми мерзавцами снова. Тем более что в десяти шагах после него, прикрытая большим щитом и корпусом фон Готта, за ним следовала наследница древней и знаменитой фамилии, та, за которую курфюрст Ребенрее и император готовы были вцепиться друг другу в глотки, женщина безусловно храбрая и, надо признаться, достаточно привлекательная. Ну, насколько он мог судить за те мгновения, что видел её в проёме двери. В общем, теперь он точно не мог отступить, пусть на его пути да хоть четверо врагов с копьями и алебардами. Он готов был биться насмерть. Ведь, как говорится, на миру и смерть красна.

Глава 6

И тут он слышит, как снизу зычный и уверенный голос отдаёт команду:

— Гульверт, бери всех своих и на стену, на них… На них. Не пускай их никуда. Давай! Давай!