Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

Тут фон Готт, перевернувший труп одного из лакеев своим клевцом, вдруг поднимает голову и говорит, прислушиваясь:

— Скулит, что ли, кто-то…

Волков ничего не слышал, но и не запретил оруженосцу проверить прилегающую комнату, откуда лакеи выносили посуду и вино, и тот, едва зайдя в неё, буквально сразу прокричал:

— Сеньор! Тут он!

Тут же из комнаты донёсся не то визг, не то вой, какая-то возня, и вот крепкий оруженосец в забрызганных от крови латах тащит в комнату… пажа Виктора. Да, теперь его одежды не белы, а во многом замараны кровью, его лицо всё в слезах, он не может наступать на левую ногу, чулок на ней полностью бурый от крови.

Каждый выдох его сопровождается стоном и причитаниями:

— Ах… какая это мука… ах… какая это боль…

— Заткнись, уродец… Сразу хотел это сделать, как тебя увидал, — издевается над пажом оруженосец и хлопает мальчишку по белому берету кольчужной рукавицей, а потом хватает его за шиворот и подтаскивает к мёртвому фон Флюгену, — вот, гляди сюда… Это наш боевой товарищ… Он мёртв, из-за тебя…

Хенрик, заканчивающий уже с пистолетами, взводя ключом пружину последнего, смотрит на пажа с ненавистью…

— О… А… — ноги у пажа подкашиваются, он и так толком не стоял, а после удара по голове валится на ковер. — Господа, я не виноват… Господа…

Фон Готт не даёт ему закончить и снова бьёт его по голове сверху.

— А-а-а… — паж хватается за голову. — Господа-а-а…

А едва он утихает, как Волков сразу спрашивает у него:

— Есть ещё выход из замка?

— Выход? — не понимает мальчишка. — Какой выход?

— Дурак, — оруженосец дважды бьёт Виктора по лицу.

Бьёт излишне сильно, паж скулит, закрывается, и барон даже просит оруженосца:

— Фон Готт, полегче… Вы дух из него вышибете! — и, понимая, что у них не так уж много времени, генерал продолжил: — Эй, вы, вы меня слышите? Как вас там? Виктор?

— Да, господин, я вас слышу, — всхлипывает паж. — Господин?

— Есть ли из замка ещё выходы? Ну, чтобы не спускаться во двор.

— Есть… — всхлипывает мальчишка. — Одна дверь ведёт в ущелье за замком, но там нет дороги, там ручей… Камни везде…

— Дверь? А ворота ещё есть? Или ещё какой-нибудь выход?

— Нет, господин, ворот нет, тут везде скалы, ещё… — Виктор вспоминает. — Одна девка бежала из замка через нужный сток, через нужник в стене, в полу, пролезла в дыру, там на стоке не было решётки, но опять же она вылезла в ущелье, там её и схватили на следующий день.

«Ну нет, я не собираюсь сбегать через нужный сток, уже лучше я буду прорубаться к воротам».

И тут неожиданно для генерала заговорил Хенрик; он, вешая пистолетную сумку на грудь, спросил:

— А чашу барону преподносила и вправду маркграфиня? Та красивая женщина, кто она?

— Нет, не маркграфиня, то была госпожа Агнежка… Товарка графини. Их тут только две госпожи было.

— Тоже ведьма? — сразу догадывается старший оруженосец.

— Ведьмы, — подтверждает паж, — они обе ведьмы, да и граф наш известный ведьмак.

— А ты? — встряхивает мальчишку за шиворот фон Готт. — Тоже из этих?

— А-а… — хнычет паж. — Господин, не дёргайте меня так, у меня начинает снова идти кровь, вот… смотрите! — он показывает фон Готту ладони, полностью залитые кровью.

— Отвечай, подлый, ты ведьмак? — оруженосцу плевать на кровь мальчишки.

— Я? — казалось, что паж удивлён. — Я нет! Мне просто уйти было некуда, а так я вам всё расскажу…

Но рассказать всё ему не дал генерал:

— Так если то была не принцесса, а какая-то тварь, то где Её Высочество? Она жива вообще?

— Жива, жива, — радостно сообщает паж. — Тельвисы велели держать её взаперти, она в левом крыле, во флигеле, над конюшнями.

Волков хотел ещё о чём-то его спросить, но тут подал голос кавалерист Кляйбер от двери:

— Господин! Господин! Арбалетчики по стене идут, сюда смотрят, четверо их, не ровён час, кидаться начнут, — и не успел ещё Волков ответить ему, как он снова закричал: — На балкон ещё поднимаются, вижу их, и главный с ними!

Гостиная зала была настолько велика, что людям с алебардами было бы несложно «работать» тут своим страшным оружием, да и арбалетчики весьма хорошо бы чувствовали себя на балконе у двери, простреливая оттуда всю залу через огромные распахнутые двери. Надо было отсюда убираться… Куда-нибудь в узкие коридоры и небольшие комнаты, где у него и его людей сыграло бы преимущество в доспехе, а преимущество врага с древковым оружием сошло бы на нет.

— Фон Готт, захватите красавчика, пусть укажет нам, как выйти к двери, что ведёт из замка. Хенрик, вы за ним, пистолеты держите наготове, Кляйбер, ты в арьергарде, «глаза на затылке».

Вопросов ни у кого не было, и фон Готт схватил пажа за шиворот и встряхнул того, оторвав от ковра; тот заверещал что-то про кровь и что он скоро изойдёт ею, но оруженосец его не слушал и уже тащил пажа к выходу в боковую комнату, что была слева от главных дверей.

Глава 4

Через комнату, в которой было множество столов и столиков, заставленных чистой посудой и блюдами с кушаниями, они прошли один за другим, а фон Готт так и тащил перед собой хромающего и скулящего пажа, время от времени толкая его в ребра и шею окровавленным клевцом и приговаривая: