Инна, волшебница

Водку он не любил, стихи писались и без героина, романтика кочевок по тусовкам и случайным квартирам его не привлекала, так что и с андеграундом Саша Песков не контачил, выпадая практически изо всякого литературного взаимодействия. Он вообще был человек упертый, железный, любил здоровье, ясность и солнце и сам удивлялся, чего его позвало в литературу - со своей железностью Саша Песков менее всего подходил на роль художника. И само собой, с этой своей отстраненностью от литературного деланья, ему нечего было рассчитывать на какие-либо лавры, сколько угодно запоздалые и посмертные. Это он знал заранее, а значит, можно было и не тормошиться.

Но сегодняшний вечер был делом особым. Проводился он, правда, усилиями Геры Юрикова и назывался десантом в Камск - Гера вез из столицы пару новооткрытых знаменитостей, в их числе интересного поэта Хлудова. Дела Геры, кстати, в столице пошли неважно, толстый журнал уже не нуждался в том, чтобы отвечать за зону восточней Волги, ему надо было выживать самому, а не выживать кого-то откуда-то. Получалось, что теперь уже Савелий Короди утер нос Гере Юрикову, и по нынешним временам было выгодней ставить на западного буржуя, а не на отечественного чиновника и литературную знать. Этот десант был как раз попыткой Геры напомнить о себе - ну, разумеется, приходилось делиться и кое с кем из приближенных и прибегать к помощи зазывал. Но Саше Пескову не было дела до Геры Юрикова, ему хотелось послушать Хлудова, - этот поэт был раньше знаменитостью в узком кругу, а теперь стал достоянием публики. Стихов Саша Песков у него читал всего ничего, но заинтересовался и теперь хотел услышать побольше, тем более, в исполнении автора.

На вечере, впрочем, десантника Хлудова придержали для второго отделения. В первом же стихи читали потомки цезия - те, которым Гера Юриков отломил дольку печатанья в столичном журнале. Поэт Саша Песков сидел в заднем ряду небольшого зала местного филиала Союза Писателей, как многие, в одежде - пропускная способность гардероба уже была исчерпана, - а рядом развалились на сиденьях такие же лохматые и никому неизвестные поэты, кто помоложе, а кто и с порядочной сединой, и вид иных был и вовсе богемно-бомжовый.

Велико было удивление народа Тапатаки, когда они ступили на новую землю своей старой страны: пространство, что им открылось, по своему ландшафту почти в точности повторяло их родину - разве что, там не было самого города Теи, но уж его-то они могли воссоздать в точности и сами. С собой они взяли также всю живность из садов Нейи, но мало того - когда последний из переселенцев стоял уже на новой земле и Антонин достал Соллу, чтобы её силой заявить право Тапатаки на новое место, рубин вдруг взмыл вверх из ладони Антонина и - из все ещё открытой двери Нимрита стали появляться деревья и растения Тапатаки, а позже и здания и постройки Теи, и во мгновение ока они заняли все пространство в старом своем порядке. Получилось, что не только народ, но вся страна Тапатака перекочевала на новое место, следуя за принцем Антонином, и это был дар Соллы, гения волшебного рубина.

Антонину оставалось только закрыть брешь Нимрита, но едва он приступил к этому, как вдруг землю новой Тапатаки сильно тряхнуло, все повалились наземь, а семирубин выскользнул из ладони принца и исчез - упал, провалился, канул - в пучине Нимрита, брешь которого уже почти затянулась.

Первым движением Антонина было кинуться вслед за Соллой, но руки стоящих подле его остановили, да и сам Антонин тотчас опомнился - он не мог так легко бросить Тапатаку, страну, что решилась прыгнуть вместе с ним - и из-за него - в пасть Нимрита. Потеря была ужасной, наихудшей, и не один Антонин, а все тапатакцы содрогнулись из-за произошедшего. Но была ли она невосполнимой? - вот о чем подумали все в следующий миг. Если это был оскал Нимрита, то, как это ни трудно, Соллу ещё можно было вернуть, отыскав, куда её забросило шквалом бездны. Но если это было решением самой Соллы? - не так просто вырвать семирубин из рук его повелителя, а все помнили, как Солла возмутилась решением Антонина передать её брату. И если она сама не пожелала остаться, то...

- Я все равно найду Соллу, - непреклонно заявил Антонин и посмотрел на предсказателя.

- Может быть, - неуверенно сказал Кинн Гамм, послушав нечто внутри себя, и это "ни да, ни нет" обнадежило всех.

- Вот только как мы теперь будем отражать натиск Нимрита? - спросила Дора, привратница Тапатаки. Ее это должно было заботить больше всех, ведь она и была стражем страны, и когда безумный Северин распахнул дверь в Нимрит, то это было вызовом прежде всего для нее. - Тем более, если принцу Северину вздумается употребить против нас свой ключ...

- Так ты думаешь, - спросили её, - это Северин заставил свою зверюгу похитить Соллу?

- Может быть, - невесело кивнул Мэйтир, отвечая на вопрос вместо Доры, и все приуныли, сообразив, с какой угрозой им теперь придется иметь дело.

И тогда заговорила Инесса.