Иннокентий едет в деревню

– Ей одной тяжко было: ни воды наносить, ни огород засадить, ни крышу починить. Да даже поросей не зарезать.

– Ну, поросей я бы точно не зарезал.

Лизетт долго молчала перед тем, как сказать.

– Любой мог пить пиво задаром. Но мы друг другу помогали, тете Тоне помогали. А потом она ушла, и все стало не так.

Лизетт многозначительно посмотрела на свои галоши.

1.6.1. Машина времени

Я не стал заходить в кабак к Сергею и понуро поплелся домой.

«Вот почему я не нравлюсь Сергею, почему не нравлюсь Лизетт. Они видят во мне эгоиста, бросившего пожилого человека на произвол судьбы. Эгоиста и лентяя».

Я вошел в спальню. Посмотрел на бабушкину кровать. Три подушки, которые она взбивала и ставила одну на другую, лежали в беспорядке.

Я сел, прислонившись к стене. Закрыл глаза. Счастье, которым, сама того не зная, одарила меня Алиса, было раздавлено чувством вины.

Алиса.

Я подошел к люку в полу, спустился в подвал и включил свет. Здесь было сыро, пахло плесенью. Лампочка Ильича мигала.

Я осмотрелся: железные бочки, колченогий табурет, несколько полок. На полках – советские кулинарные книги, календари и кипа тетрадей. Я открыл одну: исписана округлым почерком бабушки.

Взяв тетради, я выключил лампочку и поднялся наверх. Сел за стол.

Листы жирные, истрепанные. Первая тетрадь сплошь состояла из рецептов, во второй бабушка вела дневник.

Я выхватывал из дневника отрывки и читал. Погружался в прошлое не хуже, чем на машине времени. Я искал себе оправдание. Хотел убедиться, что бабушка была счастлива справляться с жизненными трудностями. Что моя помощь ей не требовалась.

Ответы на вопросы я не искал: думал, не осталось больше вопросов. Я забыл, что в истории с пивом была еще одна загадка, самая важная. Ее задала бабушка. И не только мне, но всей деревне. Почему ее пиво было таким вкусным?

«Были на праздновании Дня Города. Разболелась голова. Испугалась, что скорую вызвала. Дали таблетку аспирина, сказали, жить буду. У Галочки голова болит несколько раз в неделю. Водили ее по врачам. Говорят, ничего страшного, у врачей голова болит чаще, чем у Галочки».

«Заходила расстроенная Лизавета, принесла конвертов и марок. Говорит, на почте яблоку некуда упасть. Каждый день ходит, пирожки шлет, а он, зараза, ни разу не написал. Телеграмму дал: «Я хорошо не переживай». Она слезами обливается. Предложила ей на женихов погадать, как раз Сочельник. Выкладываю на недавнее прошлое дальнюю дорогу бубного короля, Лизавета побледнела, опять слезу текут. Выложила настоящее – валет пик, одни пустые хлопоты и заботы. На сердце – казенный дом. А на будущее – скука с пиковой дамой, родственницей, что ли. Надеюсь, не со мной. Чтобы Лизавета не скучала, заставила ее на чердаке прибираться».

«Сан Саныч приходил. Обещает помощь, как это он выражается, «в реализации товара». Тот еще делец».

«Сегодня ходила к Тамаре и ее внучке Галочке, относила печенье, что купила в городе за четырнадцать рублей пятьдесят копеек. Тамара распустила внучку, прикрикнуть на нее не может. Я покричала, так Тамара меня выгнала. Печенье не вернула».

«Пятое апреля, скоро пшеницу сажать. Надо сходить к Данилычу за конем, просить ребят подсобить».

«Лизавета ходит веселая, говорит, новости хорошие, только рассказывать не желает, считает, что сглажу. А сама толстеть на радостях начала».

«От Сан Саныча покоя нет. Опять возле крутится, предлагает пиво мое продавать».

«На календаре семнадцатое апреля, пшеница не посажена. До двадцатых чисел надо и землю перепахать, и засеять ее, а они не шевелятся. Боюсь, не успеем».

Я замер.

«Сейчас середина апреля, – сообразил я. – Вот почему Высокий Папа торопился выжить меня из деревни. Ему пшеницу надо было сажать! Бабушкину пшеницу на бабушкином поле».

Поле ему не досталось, но зерно Сан Саныч похитил. Возможно, посадит. Только где? На собственном участке? Успеет ли? А главный вопрос – получится ли у него такое же вкусное пиво, как у бабушки? Будет ли оно напоминать мне по вкусу мед, который получал с ульев любимый дед, Кролику – персики, которые его отец привозил из поездок, а Чудику – что-то давно забытое из детства?

Я снова взялся за дневник.

«Лизаветин жених вернулся. Она ходит мрачнее тучи, говорит, лучше бы там остался. Что-то с ним приключилось. На днях встретила его у колодца, попросил, чтобы я Лизавете кого-нибудь другого в женихи насоветовала».