Иннокентий едет в деревню

К моему удивлению, Ленька подошел к уличному рукомойнику рядом с домом и ополоснул руки, а на кухне начисто вымыл их с мылом. Сел к столу.

– Консервы, – констатировал паренек и умял полбанки сайры за пять минут. – А что рыбу не ловите? Озеро же. Консервы не поймаешь, а сырой много.

– Не пришлось как-то, – признался я.

– Мы с папкой на рыбалку ходим. Он завтра пойдет. С мужиками. Ух, я бы сходил. В прошлый раз такового леща поймали, – он неправдоподобно развел руки. – Папка есть не дал. Продал в городе, за огромные деньжищи.

– И часто он ходит?

– Да раз в неделю точно ходит. Сходите с ним, он все места покажет. Не все, – тотчас поправился он, – но сходите.

Я улыбнулся. Все складывалось как нельзя лучше. Мальчишка расскажет соседям, что я его подкармливаю, доброе дело делаю, а на рыбалке я не только смогу показать себя во всей красе, но и проявлю чудеса приветливости и дружелюбия. План Лизетт приходил в действие на удивление быстро.

– Хорошо, – сказал я, – я подумаю.

– Чего думать. Спать надо ложиться, вставать-то сранья. Я сбегаю, бате скажу, – Ленька вскочил из-за стола. – Только Вы это, не делайте чего, с пшеницей.

Через пять минут он прибежал, запыхавшись.

– В пять у колодца.

И пошел охранять от меня пшеницу, прихватив со стола пару мятных пряников.

2.5.2. О тоске

Алиса включила ночник.

– Вам темно? – спросил я.

– Грустно.

Она включила радио. Подошла к телевизору и повернула рукоятку. Побродила по комнате и зажгла газовую плиту. Я всерьез забеспокоился.

– А теперь? – спросил я.

Алиса промолчала.

– Может, чаю? – я поставил чайник на включенную плиту.

Алиса села за стол и уставилась на стену перед собой.

– А в карты хотите?

– Такая тоска, – сказала она. – У Вас бывает тоска?

– Нет. Или уже забыл.

– Такую тоску не забудешь, – отвернулась от меня Алиса. – Когда накрывает с головой, будто медным тазом.

– Под стеклянным колпаком, – подсказал я, вспомнив роман Сильвии Плат.

Алиса посмотрела на меня с благодарностью. Я был оправдан.

– Что же нам делать? – осторожно спросил я. Предложить этому златокудрому существу выпить не посмел.

– Когда-то у меня было оружие против этой тоски, – грустно улыбнулась Алиса. – Никакая тоска не могла со мной справиться. Вообще никто. И ничто. А потом я сделала один шаг… и упала, – Алиса упала и продолжала падать, только я не видел.

Не придал ее словам значения, не услышал в них чувства. Она была драматической актрисой, вышедшей на сцену с репликой, и все, что от меня требовалось, – не уйти со спектакля раньше, чем опустится занавес.

– И теперь тоска съедает меня заживо, – продолжила Алиса. – Теперь я сама с собой не справляюсь.

Я налил ей чай и придвинул чашку.

– Я никогда не понимала, как другие, обычные, люди живут с этой тоской? Хотя, судя по тому, что Вы сказали, у обычных людей тоски и нет никогда.

Тоски я не испытывал, но больно было.

– Ничего у меня не получается. Ничего не получается, – пробормотала Алиса. – Пойду пописаю.

– А это у Вас получится? – со злостью спросил я.

Алиса в недоумении подняла правую бровь.

– Мне рано вставать, – я поднялся из-за стола и поставил чашки в раковину. – До свидания.

Она смотрела на меня с удивлением. Потом тихо вышла из комнаты.

Это была первая битва, что я выиграл. И останавливаться я не собирался.

2.6. Рыбалка

2.6.0. Наживка

– Чего ты тут? – пробасил Сергей. – Все ушли.

«Зачем меня ждать, если я вор и отщепенец?!»

Встав в половину пятого, я позавтракал и пошел копать червей.

Удочку приготовил накануне – нашел в сарае с на удивление целой леской. Выбрал ватник из бабушкиных курток. На дне овощного ящика под грудой грязных галош нашел резиновые сапоги.

За наживкой я отправился на задний двор. Пару раз опустил лопату, и на поверхности показались дождевые черви. Скорчив гримасу, я наклонился, осторожно взял одного из них и опустил в банку.

– Это что? – спросил Сергей. – Перчатки?

Он смотрел на меня с той же брезгливостью, с какой я смотрел на червей.

Сергей выхватил банку и одним движением собрал наживку. Присыпал червей землей.

– Зачем это? – спросил я.

– Чтоб тепло было, – недобро усмехнулся Сергей.

Завернул банку крышкой и перочинным ножом пробил в ней несколько отверстий.

– Поторапливайся.

Он взвалил на себя походный рюкзак, взял спиннинг и ведро. В отличие от меня Сергей рассчитывал на улов.

«Это будет очень трудно, – подумал я. – Труднее, чем я рассчитывал».

2.6.1. Под корягой

Никто в мою сторону не посмотрел.

Сергей выбился вперед. Я пошел замыкающим колонну, разглядывал попутчиков.

В руках у них были сачки, ведра и удочки. Павел Никифорович надел жилетку цвета хаки и широкие штаны с карманами. Резиновые сапоги доходили до паха. Его сопровождал сухо кашляющий мужик в кепке болотного цвета.

За мужиками следовали отец Леньки, Ефрем, и председатель деревни, старожил и просто бывший секретарь ЦК Компартии Зиновий Аркадьевич.

– Зачем его взяли?! – еле слышно спросил председатель у мужа Анны Павловны, кивком головы показывая на впереди идущих. – Не выпить же.

– А что, есть с собой? – заинтересовался муж Анны Павловны.