Иннокентий едет в деревню

– Да, есть тут один. Странный малый. Ветеринар.

– Ох, – сказал я. Пожар был у Чудика.

3.1.2. Погорелье

В центре крыши зияла дыра. Дверь в хлев сгорела. Внутри чернели обугленные столбы. Чудился запах жареной говядины.

– Рати? – спросил я.

Чудик кивнул.

– Не успел. Задохнулась.

На лице его чернела сажа. На правом локте вздулись волдыри. Он копал могилу.

– Еще лопата есть?

Мы вырыли глубокую яму. Расстелили на земле брезент и с помощью соседей перенесли на него тушу коровы. В опаленном хвосте я заметил вплетенные васильки.

Завернув Рати в брезент, мы положили ее на дно. Засыпали землей. Я нарвал ромашки и воткнул в холмик.

Чудик устало опустился на лавку. Схватился за голову. Начал качаться из стороны в сторону.

Я заварил ему чай: нашел на кухне жестяную коробку с самой вонючей травой, насыпал немного в кружку, залил кипятком.

– Удовольствия больше нет, – сказал он. – Рати, удовольствия, больше нет.

– Будут и другие коровы, – сказал я.

Чудовищное заявление.

– Нет, – сказал Чудик. – Коровы будут, а удовольствие – нет.

– Глупости говоришь. Тебе нужно отдохнуть, ожоги обработать.

Чудик покачал головой.

– Нет, – повторил он. – Коровы будут, а удовольствие – нет.

Чудик поставил кружку с чаем на землю и растянулся на лавке. Я вынес из дома полосатый плед и укрыл его.

– Удовольствия больше не будет, – услышал я, закрывая калитку.

Пока я нес воду из Солнечного, половина разлилась на дорогу. Я занес ведро в дом, переоделся в чистое и отправился в кабак. Надеялся увидеть Лизу.

Я забыл, что с утра мне навстречу шла баба с пустыми ведрами.

3.1.3. Вымышленное величие

Я сел за столик с Зиновием Аркадьевичем и Толиком. Оба молчали, но в воздухе висело напряжение. Словно они что-то обсуждали, но к консенсусу не пришли.

– Лиза! – крикнул Сергей, оглядываясь на кухню. Девушка не появилась, и бармен вышел из-за барной стойки:

– Чего тебе?

– Морс, – сказал я. – И еды какой-нибудь.

Сергей скрылся на кухне.

– Что нового? – спросил я, заводя за столом беседу.

Зиновий Аркадьевич крякнул, Толик нахмурился.

– Понятно, – сказал я.

– Наш председатель, – язвительно произнес Толик, – не понимает, почему должен дороги справлять, колонку чинить. Колодец, опять же, чистить.

– На какие шиши? – не выдержал старожил.

– Сан Саныч всему виной, пусть и платит. Его работяги колонку сломали. А машины дороги разбили.

Председатель снова крякнул.

– Почему вы его так боитесь? – спросил я. – Высокого Папу?

– Как это почему, как – почему?! – председатель раскрыл узкие глаза максимально широко. Похоже, что вопросов о Высоком Папе он боялся не меньше, чем его самого.

– Почему? – настаивал я.

– Скажешь тоже – почему! – слегка поутихнув, сказал председатель.

Сергей принес еду и клюквенный морс. Лизетт пряталась на кухне: только она могла так щедро наделить мой омлет колбасой.

«Если она продолжит меня избегать, придется письмо писать».

Я представил, как вырываю листок из бабушкиного дневника и ищу ручку. В кладовке нахожу тупой огрызок карандаша. Сажусь за дедушкин стол, смотрю в маленькое окошко.

Нужные слова на ум не идут. Ненужные тоже.

Я вожу ее имя по языку, думая, что нащупаю продолжение, но есть только два слога «ли» и «за». Я решительно их записываю.

Замахиваюсь на следующее слово, но нет. Нет слова.

Приписываю к имени пару букв «а». Бесполезно вожу карандашом по бумаге. Получаю длинную череду завитков – рисунок напоминает телефонный провод.

«Не понимаю, почему девушки так любят эпистолярный жанр», – думаю я.

Откладываю карандаш, комкаю бумагу и выхожу из кладовки.

– Почему? – спросил я.

– Почему-почему?

Зиновий Аркадьевич немного помолчал.

– Да, почему вы все его так боитесь? – усмехнулся Толик.

– Да не упомнишь уже, почему, – ворчливо ответил председатель. Семя сомнения я в него заронил.

Я призван был развенчать культ Высокого Папы в деревне, развеять о нем миф. Ведь величие Высокого Папы зиждилось на страхах окружающих. Нет страха – нет величия.

Из кухни вышла Лиза.

3.1.4. Выяснение после объяснения

– Как у тебя дела? – спросил я. И понял, что в первый раз интересуюсь ее делами.

– Делаются, – тихо ответила Лиза.

Выглядела она чудесно. Красивое длинное платье, которое я раньше не видел. Волосы уложены, шея открыта.

Мы вышли из деревни и направились в клуб. Сегодня он не работал, но гулять больше было негде.

– Спасибо за омлет, – сказал я.

Девушка улыбнулась и подняла на меня глаза.

– Ты грустный, – заметила она. – Случилось что?

– Нет. Не знаю. Пожар был у друга.

– Дом сгорел?

– Нет. Дом целый. Сарай сгорел и хлев.

– Жалко, – сказала Лиза.

– Все в порядке. Я думаю, с ним все будет в порядке.

Она улыбнулась. Подойдя к клубу, я сел на скамейку.

– Иди сюда.

Я притянул девушку к себе, уткнулся носом в ее живот. Лиза дрожала. Я отстранился и поднял голову.

– Чего тебе? – серьезно спросила она.

Посадил ее к себе на колени.

Тело девушки было напряжено. Голову она отворачивала.

– Можно тебя поцеловать?

– Зачем?

– Потому что хочу.

– Ты не любишь, – печально сказала она.

– Мне с тобой хорошо.