Иннокентий III и альбигойский крестовый поход

Мог ли Иннокентий III, лишенный всякой поддержки со стороны феодалов Лангедока, рассчитывать на население его городов? Почти все они были очагами катаризма. Петр де Кастельно свою миссию 1203 г. начал со смелого шага. Он вступил в Тулузу, собрал жителей и потребовал от них клятвы, что они сохранили католическую веру. «Эта клятва, — добавил он, — не нанесет никакого урона вашим свободам. Именем Папы мы подтверждаем ваши обычаи и ваши привилегии; но те, кто откажется ее принести, будут преданы анафеме». Глава христианства подтверждает муниципальные вольности! Если удача сама плывет в руки, грех ее не использовать: тулузцы согласились и поклялись. Но когда легат сверх того захотел их заставить изгнать еретиков, горожане уперлись. Пришлось припугнуть их гневом князей и королей, нависшим над их головами, перспективой разорения их города и уничтожения богатств. «Они уступили, — пишет монах из Сернея, — силе и из страха. Но едва посланцы Папы уехали, они вновь стали собираться по ночам, чтобы слушать проповедь сектантов. Ах, как трудно отказаться от своих повадок!»

Так же думали и прелаты Лангедока. Они совершенно не хотели менять своих привычек и уступать власть агентам Иннокентия III. Даже под давлением изобличений, обвинений, угроз они подчинялись плохо или не подчинялись вообще. Пришлось поставить этих епископов перед выбором: показать благой пример или же уступить место людям, убежденным в необходимости реформы, а главное — в скорой и суровой акции против еретиков. Бездействие или открытое сопротивление Церкви Юга побудило легатов приостановить действие общего права, заменив его своими решениями, — мера революционная, которая могла лишь усугубить кризис. Прежде чем поражать еретиков, пришлось вести борьбу со строптивым духовенством.

Столь важную должность, как должность епископа Тулузы, можно было доверить лишь испытанному католику. В 1205 г. с нее сместили, обвинив в симонии, епископа Раймунда де Рабастана — феодала, проводившего время в войнах с вассалами и закладывавшего поля и замки своего домена ради получения денег. Смещенный воспротивился и еще на несколько месяцев сумел сохранить свой посох, но легаты настояли на своем, и в 1206 г. был избран аббат Тороне. Это было очень известное лицо — Фолькет (или Фульк) Марсельский, в прошлом еретик и трубадур, ныне же ярый ортодокс. Его и выбрали, надо полагать, за пламенные речи. Но усиление катаризма нанесло епископству большой ущерб: Фульк обнаружил, что все его владения заложены, а епархиальная казна почти пуста. Восстановить епископское могущество и доходы, вернуть власть над городом, постараться мало-помалу возвратить бюргеров к старой вере — такой была задача, для решения которой новый епископ должен был приложить умение и энергию. Но он метил выше. Когда начнется крестовый поход против альбигойцев, он станет одним из вождей этого предприятия и, вместе с Арнольдом-Амальриком, душой той партии, для которой Симон де Монфор будет светской дланью.

Епископ Безье Гильом де Рокессель уже оказался на подозрении у легатов за то, что пожалел графа Тулузского. Когда ему предложили потребовать от консулов Безье отречения от ереси и изгнания еретиков, он опять не послушался. Он даже призвал консулов следовать его примеру. Легаты поспешили в город, собрали духовенство и снова приказали епископу отлучить консулов, если те не отрекутся от секты. Епископ обещал сделать это, но не сделал; он был временно отстранен от своей должности и получил приказ ехать в Рим, чтобы оправдаться. Как закончился этот процесс — неизвестно, но факт тот, что через некоторое время, в 1205 г., епископ Безье был убит — как сообщает текст того времени, «из-за измены земляков». В том же году Кастельно поднялся вверх по долине Роны и начал реформировать Церковь в Виваре, сместив для начала епископа Вивье.

Очищение оставалось неполным и было пустым делом, пока полную власть сохранял верховный религиозный глава Лангедока — архиепископ Нарбоннский Беренгарий II. В 1204 г. он уже поссорился с легатами, не позволив им присвоить свою юрисдикцию. Агенты Иннокентия III временно отстранили его от должности и направили в Рим свирепое обвинительное заключение против него. Начался процесс, и Папа поручил легатам провести в Нарбонне расследование. Если обвинение подтвердится, а нарбоннские каноники откажутся выбирать другого архиепископа, он-де назначит ему преемника своей властью. Но Беренгарий стал защищаться и в свою очередь обвинил своих противников, изобличив в пристрастности Кастельно и особенно Арнольда-Амальрика. Они превысили свои полномочия и обманули Папу лживыми обвинениями. «Я абсолютно не признаю вас в качестве судей, — заявил он, — поскольку подозреваю во враждебном отношении ко мне. Я еще раз обращусь к Папе. Ваш суд незаконен. Требуя от клириков под присягой обещания преследовать других клириков, вы нарушили каноны. Подобные махинации — полная противоположность тем справедливым подходам, какие в этой стране практиковали другие легаты, ваши предшественники».