Иннокентий III и альбигойский крестовый поход

Тем не менее Раймунд VI начал враждебные действия. В конечном счете большим преимуществом для него стало то обстоятельство, что он оказался единственным хозяином Тулузы: как раз в то время, когда крестоносцы осаждали Лавор, Фульку пришлось покинуть город. Началось с того, что епископ, не желая, чтобы граф его стеснял, предложил тому удалиться — дескать, присутствие отлученного мешает ему проводить службы и исполнять обязанности, связанные с его саном. Разъяренный граф направил ему приказ самому как можно скорей убраться из города. «Епископом сделал меня не ваш государь, — ответил Фульк гонцу Раймунда, — я занимаю свое место не по его милости и не ради него. Я был избран согласно канону, а не благодаря вмешательству князя. Так что я не уйду, подчинившись его прихоти. Пусть он приходит, этот тиран, со своими солдатами — он найдет меня одиноким и безоружным». Епископ ждал этого более месяца. «Граф, — пишет монах из Сернея, не осмелился его убить, потому что боялся за свою шкуру». В конце концов Фульк уехал к крестоносцам, с которыми больше не расставался.

Ситуация стала более определенной: Раймунд смог энергично защитить город против первого натиска Монфора и его рыцарей. Чтобы усугубить блокаду, паломники вырубали деревья, виноградники, уничтожали посевные культуры вокруг города, убивали мужчин и женщин, работающих на полях, грабили и жгли виллы и фермы. Горожане стойко выдерживали тяготы блокады; однажды они даже сделали вылазку в лагерь крестоносцев, захватив богатую добычу. Через три недели бесплодных усилий 29 июня 1211 г. осада была снята. Французы удовлетворились тем, что захватили Кагор. Но граф Тулузский, осмелев, в свою очередь перешел в наступление и пошел на Кастельнодари. В сентябре под стенами этого города разыгрался решительный бой между графом Фуа и отрядом рыцарей, прибывших из Франции. Раймунд-Рожер, бившийся как герой, поначалу брал верх, но после был отброшен и едва не попал в окружение; вылазка Монфора в момент бегства противника закрепила успех крестоносцев.

После этого начался форменный разгром. Благодаря подходу новых подкреплений крестоносцы захватили замок Пенн и вторглись в Ажене. Рутьеры и тулузские бюргеры, составлявшие гарнизон, который защищал Муассак, перекинули крестоносцам через стену голову захваченного в плен племянника архиепископа Реймского. Но в сентябре 1212 г. жители города, не отличавшиеся такой храбростью, как тулузцы, объявили о капитуляции и напали на своих защитников. Свои ворота врагам открыли Кастельсарразен, Мюре, Верден, Сен-Годан. Граф Комменжа и виконт Беарнский подверглись отлучению; их, равно как и графа Фуа, угрожали изгнать из их гор. Вскоре у Раймунда VI из всего фьефа осталось всего два города — Тулуза и Монтобан.

Каждый шаг вперед армии вторжения был отмечен побоищем. После взятия Лавора в мае 1211 г. сеньор Монреаля Амальрик и двадцать четыре рыцаря были повешены, но плохо вкопанные виселицы повалились. Симон, торопясь покончить с этим делом, приказал: пусть тем, кого не удалось повесить, просто перережут горло. В мгновение ока паломники произвели эту бойню. Жироду, владелицу Лавора, милосердную старую женщину, бросили в колодец и потом его засыпали. Рассказ об этих зверствах монах из Сернея завершает словами: «С величайшей радостью наши паломники также сожгли большое количество еретиков». Когда удавалось захватить совершенных, веселья было вдвое больше. Большую их группу нашли в Ле-Кассе, близ Кастельнодари. Епископы, вошедшие в замок, пожелали прочесть им проповедь и вырвать из когтей заблуждения; но им не удалось обратить ни одного, и они отступились. После их ухода крестоносцы «с превеликой радостью» расправились с шестьюдесятью из этих неверных.

В массе своей паломники были людьми убежденными и бескорыстными. Многие простые рыцари, исполнив обет, возвращались домой такими же бедными, какими приехали; они искали прежде всего духовных приобретений и верили, что, убивая, совершают богоугодное дело. Они рушили замки и разводили костры с пением «Veni, Creator spiritus»[57]. Да и как захватчикам было не верить, что Бог на их стороне? Ведь повсюду творились чудеса.