Innominatum. Неназываемое

Еще раз кивнув партизанскому лейтенанту, Людвиг сел за руль джипа, украшенного нелепой «рыцарской эмблемой»: изображением лазурной гарпии и девизом «Sic ego!». Нелепым здесь выглядело абсолютно все, но сейчас не было времени думать об этом. Людвиг вчера вечером пообещал «домашним» вилланам поддержку и защиту, хотя не представлял себе, как реализовать то и другое. Но, как человек, привыкший держать данное слово, он теперь не мог самоустраниться. Попросту говоря, он запутался. Или, точнее, его впутали. Но он понял это слишком поздно... Грубо выругавшись, Людвиг включил мотор, и поехал к усадьбе, до которой отсюда было около трех километров.

В рыцарском зале центральной усадьбы Эссома делили Авалон. На большом круглом столе была расстелена карта, распечатанная, видимо, на широкоформатном плоттере. Вокруг нее в живописном беспорядке стояли кофейные чашечки, вазочки с печеньем. Шаман Конг Ксет, «фотоохотник» Снорк и «полувоенная» Кйер, обсуждали границы земельных владений, активно работая карандашами и канцелярскими резинками.

— Привет, Людвиг! – Снорк крепко пожал руку лорду, — Мы уже прикинули черновой вариант. Оцени.

— Привет всем. Я попробую оценить, но если бы вы мне пояснили...

— ...Элементарно! – перебила Кйер, — смотри. В Авалоне есть 17 поместий с примерно одинаковой ценностью. Одно — твой Эссом, который тебе и остается, это понятно. А остальные делим поровну: восемь штук — старым туземцам, восемь — новым туземцам.

— Из соображений политики, мы все туземцы, — пояснил Снорк, — а старыми считаются ребята, которых представляет Конг Ксет. Им отходит дополнительно весь Бембем с Акрополем и аэродромом, и маковые поля. С этими полями еще надо разобраться.

— Индонезийские власти не согласятся на опиум, — пояснил шаман, — да и нам это дело совершенно ни к чему. Народ дони не любит этот наркотик. Еще, Людвиг, я хотел бы поговорить с тобой про лесной бизнес. Ты в этом разбираешься. На землях дони много хорошего леса. Но он просто пропадает. Если ты займешься прореживанием, мы тебе установим очень гуманную цену за разработку, и поможем расширить твою пристань, которая на заливе Новеве. Сейчас это не пристань. А ерунда, ты согласен?

— Да, я согласен. Но у меня есть вопрос по поводу моих фермеров. Их интересы надо учитывать, иначе получится несправедливо. Вся ирригация проведена их руками.

— Фермеры? – удивился Снорк, – ты имеешь в виду, бенгальских рабов? Мы, конечно, освободим их, и поможем им вернуться на родину. Никаких проблем.

Людвиг Илбридж побарабанил пальцами по столу.

— Иначе говоря, вы хотите просто вышвырнуть их с Долака?

— Они здесь чужие, — лаконично припечатал шаман.

— Больше половины из них родились здесь! – возразил Людвиг.

— Нет, — шаман покачал головой, — Они родились на плантациях, в хижинах рабов. Они бенгальские рабы. Пусть они уезжают в свою Бенгалию. Для обработки земли они не нужны. У нас есть фермеры из народа дони и из новых туземцев. Мы сейчас покупаем тракторы и комбайны. Мы сделаем нормальный современный фермерский бизнес.

— Это твое мнение, Конг Ксет... — тут Людвиг сделал паузу, — а я не хочу выгонять из Эссома тех фермеров, которые сами не хотят уезжать. Это мое право, разве не так?

— На хрен они тебе нужны? – спросил Снорк, — От них мало толка, и много проблем.

— Ты солдат, – ответил Людвиг, — а я бизнесмен, и я вижу толк и от этих фермеров и от некоторых справедливых поступков.

— Ну, может быть... — Снорк пожал плечами, — тебе виднее. Делай у себя в Эссоме, как считаешь нужным. Просто, я не понимаю смысла, но это не мое дело.

— Людвиг во многом прав, – спокойно сказала Кйер.

Конг Ксет и Снорк посмотрели на нее с нескрываемым удивлением.

— Людвиг во многом прав, — повторила она, — Вы не присматривались к поколению этих вилланов, родившемуся и выросшему здесь. Они не совсем такие, как вам кажется. На дальних выселках, где рисовые, бататовые и картофельные плантации, не было четкой границы между полем и лесом. Охранники боялись там появляться, и приезжали раз в несколько месяцев, за долей урожая. Знаешь, Конг Ксет, там молодые вилланы уже не очень отличаются от людей дони. Ты можешь сам посмотреть, если не веришь мне.

— Я тебе верю, — сказал шаман, — А если так, то они не чужие, и их нельзя выгонять.

— Сейчас мы все запутаем, — проворчал Снорк.

Это же время. Борт самолета «Grumman-Swan».