Инобытие: жизнь по ту сторону смерти

Как следует из этого и последующих контактов с Раймондом, последний находился под опекой Фредерика Майерса.

Во время последующих сеансов Раймонд выражал свою любовь к семье, умолял их не печалиться, так как, видя их горе, он чувствует себя несчастным. Он убеждал родителей вести себя так, как будто он все время находится с ними. Они должны верить, что он не только жив, но счастлив и спокоен. В нескольких сеансах он сообщал отцу, что сейчас очень занят, так как считает своим долгом помочь погибшим в боях, которых война буквально “выстреливает в их мир” и которые не понимают, что с ними произошло. Он призывает отца использовать весь свой авторитет для ознакомления широкой общественности с результатами своих исследований, позволяющих говорить о продолжении жизни после телесной смерти.

“Ради Бога, отец, разрушь эту плотину, эту стену, которую ставят между нами люди. Если бы ты только мог увидеть, что вижу я: здесь сотни безутешных мужчин и женщин. Если бы ты видел таких же, как я, ребят здесь, на нашей стороне, отгороженных от всех своих близких, оставшихся на Земле, ты бы бросил все и изо всех сил занялся бы только этим”.

Это послание желательно прокомментировать. Дело в том, что некоторые люди не являются сторонниками общения с умершими по той причине, что оно, якобы, препятствует продвижению последних на их пути в Том мире. Этому я не нашел каких-либо доказательств. Сообщение Раймонда, так же как и многих других духов, говорит как раз об обратном: общение с теми, кто еще остался на Земле, общение с родными, близкими и любимыми придает умершим силу и способствует их покою. В другом сообщении Раймонд говорит: “Вам мучительно думать о том, что сыновья ваши умерли… Мне еще более мучительно слышать, как мальчики говорят мне, что никто не хочет с ними разговаривать. Это ранит меня очень больно”.

В дальнейших посланиях Раймонд переходит к описанию мира, в котором он сейчас живет. Он не пытается анализировать свои наблюдения, ведь прошло совсем немного времени после его гибели, он просто рассказывает о своих субъективных впечатлениях.

“Вы не чувствуете себя такими настоящими, как люди здесь. Для меня стены здесь кажутся прозрачными. Больше всего меня примиряет с нынешней обстановкой то, что вещи выглядят такими твердыми и настоящими… Первым, кто меня здесь встретил, был дед, а потом и другие, о некоторых я только слышал. Они все выглядят, как обычные люди их плоти и крови, так что трудно поверить, что я перешел в другой мир. Я теперь живу в доме из кирпича, вокруг есть деревья и цветы, и грунт твердый… Здесь ночь не сменяет день, иногда только темнеет, когда я это пожелаю, но время между светом и тьмой не всегда одно и то же…

Мне все время хочется понять, как все вокруг меня устроено, из чего состоит. Я этого еще не узнал… какое то время я думал, что это мысли каждого из нас создают и здания, и деревья и цветы, и твердую почву под ногами, но за всем этим кроется что то большее…

У меня почти такое же тело, как прежде. Иной раз я могу себя ущипнуть, чтобы убедиться, что у меня на самом деле настоящее тело, но только боли от щипка я такой не чувствую, как в прежней жизни. Внутренние органы, кажется, не так устроены, как прежде. Они, конечно, и не могут быть такими же. но все признаки — те же самые, и внешне все похоже. И я как-то свободнее в своих движениях”.

Иногда внезапно медиум начинает вести рассказ в третьем лице:

“Да, у него есть ресницы, брови, точно такие же, как были, язык и зубы. У него появился новый зуб вместо того, который прежде был не в порядке. Прежде он знал одного человека, который потерял руку, но здесь у него теперь новая рука. Да, сейчас у него две руки… Когда в прежней жизни кого-нибудь, как на войне, разрывает на куски, ас тральному телу требуется какое-то время, чтобы восполнить себя и стать целым. Видимо, какая-то часть субстанции, которая, несомненно, имеет природу эфира, в таких случаях рассеивается, но она должна быть снова сконцентрирована. Духовное существо, конечно, не разрывается на куски, но взрыв все же определенным образом воздействует на него. У нас здесь иногда бывает очень трудно с людьми, которых кремируют слишком скоро после смерти. Нельзя кремировать тело раньше, чем через семь дней”.

“Я не думаю, что мужчины и женщины находятся точно в таких же отношениях, как и в земном мире, но, кажется, они испытывают друг к другу те же чувства, которые выражаются несколько по-иному. Здесь совсем не рождается детей. Чтобы иметь детей, люди должны быть посланы вновь в земной мир, в физическое тело”.