Иное состояние (СИ)

Моя энергия забила фонтаном, я буквально вышел из берегов, ударился в нечто безграничное и как бы между делом свалил беднягу Флорькина со стула. Заколотился он выброшенной на лед рыбой. Но и я не устоял на ногах. Мы покатились по полу, и я был как в бреду. Скотская ненависть к сопернику и высокая надобность постоять за честь подвергшейся нападению девушки смешались в одну кучу, быстро принявшую вид навозной. Я и барахтался в этой куче, вообще в густой и липкой неясности, мешавшей мне что-либо разглядеть и сообразить. Может быть, Наташа презрительно фыркнула, когда мы с Флорькиным завозились у нее под ногами. В сущности, это не по ней, фыркать, словно она капризная и нетерпимая, всегда готовая раскритиковать, полить грязью девчонка, но что-то такое все же было, так мне кажется. И сам посуди, Кроня, не мог я ведь навсегда опрокинуться в туман, увязнуть в непроглядной тьме и больше ничего не соображать, должен же был я опамятоваться и что-то прозреть, и это случилось, я увидел вдруг Наташу, и мое сердце оборвалось в груди, и Флорькин успел, воспользовавшись моей минутной слабостью, ткнуть мне пару раз кулаком в зубы, так что я и застонал. Но что уже мне был Флорькин и его подлые тычки, если я увидел, как Наташа, гордая, величественная, бездушная, заносит ногу над спиной подмявшего меня под себя Флорькина и чудовищно, безразлично переступает, бросая нас наедине друг с другом и не интересуясь исходом нашей борьбы. Вот когда я понял с предельной ясностью, что все для меня у Наташи, Тихона и их загадочного учителя Небыткина кончено, что надо поскорее расправиться с Флорькиным и бежать из этого дома без оглядки. Я бил Флорькина кулаком в грудь и в живот и кричал: шпионить вздумал? играть с нами, простаками? а этим доносить? Наденьку мою дурочкой обывательской выставлять решил? Наташа этого уже не слышала. Вышла она... Я и сам себя в то мгновение не слышал. Моя душа обливалась слезами, горько оплакивая печальный конец моей любви и предстоящую разлуку с девушкой.

Этим и заканчивается давний, охватывающий начало моего знакомства с Наташей и некоторого вхождения в ее таинственный мир период моей истории. Еще следует тебе знать, что Розохватов вскоре утонул, купаясь в озере, Наташа с Тихоном съехали куда-то, Флорькин мало-помалу сошел с круга, спился напрочь и нет-нет да наводит порчу на обретенную в последнее время Получаевкой красоту. Я даже не уяснил, в конечном счете, что связывает, кроме учения и эзотерической дружбы, Тихона и Наташу, не любовники ли они, не значатся ли в документах, протоколирующих нашу жизнь, мужем и женой. Но я говорю, выпало на мою долю такое время, когда все это перестало волновать. А Флорькина буквально отрезало от бывших друзей, и до того он разбежался в наше отступничество - если, конечно, правильно утверждать, будто это мы предали учение, а не оно оттолкнуло нас, - что до сих пор не может остановиться и очухаться, и так затупились уже его чувства и способности, что вряд ли он, полагаю, сознает еще что-либо в Наташе и ее идеологии. Для него теперь та наша жизнь, с ее борьбой, необузданными порывами, отчаянными попытками подняться на более высокий и, можно сказать, исключительный уровень, достичь иного состояния, обещанного и в определенном смысле завещанного нам провозвестниками, все равно что давно забытый сон или тайны прошлого, биться над которыми приходит в голову лишь умалишенным. Померк, померк Флорькин! Портит пейзаж.