Иногда я лгу

– Нет, дело не в этом, а в ее идиотских дневниках. Она спросила, почему я сделал тебе такой подарок, и я ответил, что нашел ее дневники на чердаке. И она сразу как будто рехнулась, прямо у меня на глазах.

Его слова гулким эхом отдаются у меня в голове.

– Я же просила тебя не читать эти дневники и не говорить о них Клэр.

– Я их и не читал. Только одну строчку, про две горошинки в стручке. Я ее и процитировал, думал, это звучит смешно, но она, похоже, со мной не согласна.

Две горошинки в стручке.

– Она тебя убьет.

Пол хохочет. Он не понимает, что это не шутка. Клэр никому не позволит меня у нее отнять. Так было всегда. Все эти годы она творила с окружающими самые ужасные вещи. С моими друзьями, коллегами, любовниками – ей казалось, что они для меня недостаточно хороши. Считала, что обязана меня от каждого из них защищать. Когда у нее родились близнецы и появилась собственная семья, я решила, что все изменится, но все осталось по-прежнему, она даже как будто стала еще настойчивее. Вероятно, она даже отчасти радовалась, что я не могла забеременеть, опасаясь, что любовь к собственному ребенку затмит мою любовь к ней. С Полом, знаменитым писателем, все было иначе. Клэр решила, что он мне подходит, и пришла в восторг, когда он с радостью поселился буквально в миле от нее. Он прошел этот тест, потому что не попытался меня у нее отнять. Но теперь он совершил ошибку.

К горлу подступает тошнота. Я знаю, на что она способна. Нужно выйти из комнаты, найти телефон, дозвониться Клэр.

Но она не берет трубку.

Я предпринимаю еще одну попытку, однако опять попадаю на автоответчик.

– Он их не читал. Прошу тебя, ничего не делай, необходимости в этом нет, – произношу я как можно спокойнее.

– Вы что, все спятили? – говорит Пол, выходя вслед за мной в коридор. – Это же ведь обыкновенные детские дневники. Может быть, и правда нужно было их прочитать?

– Если она позвонит или заявится сюда, скажи, что я их уже сожгла. Дверь не открывай и в дом ее не пускай. Где ключи от машины?

– Что ты такое говоришь?

Я подбегаю к комоду и выдвигаю ящик за ящиком – все они набиты всяким хламом.

– Что бы она ни говорила, не верь ни единому ее слову, ты меня понял?

Я нахожу запасной комплект ключей, хватаю сумочку и, даже не проверив ее, бегу к выходу.

– Эмбер, подожди…

Слишком поздно, я уже мчусь по подъездной дорожке, пытаясь сквозь темень и дождь нащупать на брелоке кнопку сигнализации. Пальто на мне нет, и одежда моментально промокает насквозь. Пол появляется на крыльце в своих новых рождественских тапочках и подносит к уху телефон.

– Это я… Твоя сестра очень нервничает. Похоже, это каким-то образом связано с тобой. Позвони мне, пожалуйста, чтобы мы могли это как-то ула…

Я поворачиваюсь и выбиваю у него из рук телефон, который шлепается на подъездную дорожку.

Он смотрит на него, разинув рот, потом поднимает глаза на меня.

– Ты что, охренела?

– Держись от Клэр подальше!

– Ты сама себя слышишь? У тебя крыша поехала! Ты же даже ездить не умеешь. Если перебрала, сиди лучше…

– Я в порядке!

Рядом вспыхивает свет, я вижу, что на порог выходит сосед, и только в этот момент понимаю, что мы орем на всю улицу. Я поворачиваюсь, чтобы сесть в машину, но в этот момент роняю ключи, наклоняюсь и пытаюсь их найти, шаря в темноте: у меня дрожат руки. Когда мои пальцы наконец нащупывают свою добычу, Пол пытается меня удержать. Я отталкиваю его, сажусь, пытаюсь захлопнуть дверцу, и она с силой ударяет его по руке. Он вопит от боли, отдергивает руку, и я наконец закрываю дверь. Потом вставляю ключ в замок зажигания и уезжаю.

Сейчас

Вторник, 3 января 2017 года

– Я ненадолго съезжу домой, проверю, не убил ли Дэвид близнецов или они его, – говорит Клэр.

– Ну конечно, – отвечает Пол.

– Черт, прости. Не надо мне было говорить про близнецов, а уж тем более…

– Ничего страшного.

– Уверен, что мне не надо тебя сменить?

– Не надо. Я не брошу ее снова.

Скрипит отворяемая дверь.

– Клэр!

– Что?

– Ты ни в чем не виновата.

Он очень добр к ней, но в этом и заключается его ошибка. Во всем виновата как раз Клэр. Она неизменно стоит за всем, что есть плохого в моей жизни. Я слышу, что она уходит, и от этого меня охватывает радость.

Моя рука лежит в руке Пола – сильной, теплой, надежной.

– Прости, я опять тебя подвел, – шепчет он, – мне надо было остаться здесь.

Я представляю, как Пол смотрит, что со мной творит Эдвард. Вот он сидит дома, далеко-далеко отсюда, и видит, что какой-то незнакомец забирается рукой мне под простыню. Если я стала пленницей кошмара, то он – рабом обстоятельств, навязавших ему роль свидетеля. В итоге ему хотелось оказаться в этой палате в той же степени, в какой мне – убежать отсюда как можно дальше.

– Как же я тебя люблю, – говорит он и целует меня в лоб.

Пока я спала в одном круге ада, он преодолевал другой, свой собственный. Как же мне хочется просить прощения за то, что он из-за меня погрузился в эту пучину боли, и сказать, что я его тоже люблю. Эти слова крутятся в голове снова и снова, пока не обретают вес, а вместе с ним и черты реальности.