Иногда Карлсоны возвращаются

В старый дом неподалеку от метро «Белорусская» Турецкий вошел, перебирая возможные версии событий. Когда Галина открыла дверь, глаза у нее были красными и припухшими, но вела она себя спокойно и благоразумно. Сразу же пригласила в комнату, где за столом сидела высокая и привлекательная девушка, выглядевшая старше своих семнадцати лет. На Галину Варя – кому же здесь быть, как не ей? – походила мало, значит, скорее всего, похожа на Сергея Воронина… Папина дочка. Видно, что очень переживает, но держится более стойко, чем мать. Она, однако, не стремилась завязать разговор с сыщиком, предоставив это Галине:

– Как хорошо, что вы… Александр Борисович?.. Как хорошо, Александр Борисыч, что вы снова к нам пришли! Простите меня за тот случай, я такой дурой тогда была! Думала, лучше всех разбираюсь в своей жизни, думала, никогда не понадобится помощь. А вот понадобилась… Я прошу, чтобы вы помогли мне найти тело моего мужа.

– Тело?!

– Труп. – Это страшное в отношении близкого человека слово Галина произнесла, не дрогнув: очевидно, наедине с собой произносила его неоднократно. – После того, что узнала, я не верю, что Сере… Сережа, – она все-таки поднесла к глазам скомканный платочек, – что Сергей жив.

– Что же вы такое узнали?

– Папа был смертельно болен, – вступила в разговор Варя. – Он об этом не сразу догадался… то есть не сразу обратился к врачу…

– Он обратился в частную клинику, – уточнила Галина.

Так, слово за слово, мать и дочь изложили свою часть запутанной истории. Турецкий, сидя напротив них, не перебивал, только время от времени спрашивал, если что-то не очень хорошо понял. Картина вскоре стала ему ясна.

– Помогите нам, Александр Борисыч, – под конец взмолилась Галина. – Не верю, что милиция как следует этим делом занимается. Вот только ума не приложу, за какие шиши вы будете на вас работать. И при жизни-то Сергея мы не роскошествовали, а теперь, когда остались одни, понятия не имею, как нам вдвоем с Варькой прокормиться на зарплату медсестры…

– Деньги для вас не проблема, – огорошил их Турецкий. Он собирался приберечь свой козырь на тот случай, если окажется, что Галина Воронина как-то замешана в преступлении. Но Галина и Варя выкладывали все как есть, так бесхитростно, что ему было бы противно водить этих и без того пострадавших женщин за нос. – Вы – богатые люди. Или, точнее, скоро ими станете…

Галина и Варя сидят за столом, Турецкий – напротив них. У матери и дочери заплаканные глаза, но они слушают Турецкого спокойно и внимательно. Очевидно, они сразу поверили тому невероятному, что он им открывает… Неудивительно: в последнее время им довелось пережить столько неожиданностей!

– …Да, Галина, на ваше имя – через полгода, а на ваше, Варя, чуть позже, когда вам исполнится восемнадцать, – подытожил Турецкий.

– Такие огромные деньги… – Галина Воронина почтительно понизила голос. – Да я, кроме сберкассы, ни в одном банке не была.

– Через полгода вам придет уведомление, что на ваше имя открыт счет, деньги перечислены в Московский филиал банка, и вы можете распоряжаться ими.

– Но кто открыл этот счет? – спросила Варя. – Папа?

– Судя по тому, что известно о его болезни… о раке, – помолчав, ответил Турецкий, – это, к сожалению, не он.

– А кто тогда? – Галина упорно рвалась к правде. – Александр Борисыч, мы уже ко всему готовы, нам бы просто знать: когда умер, где, как?

– Имя человека, открывшего счет – Гарри Свантесон. Гражданин Чехии. Кто он – я скоро выясню… Нет, вы ничего не должны платить мне. Я и без того занимаюсь данным делом. И раскрыть его – мой долг.

Дело Степана Кулакова. Полосатый шарф

В Москве Андрей Мащенко нашел себе временное пристанище неподалеку от станции «Измайловский парк». Это был широкий, солидный, крашеный в желто-розовый цвет дом, – из числа тех, что строили сразу после войны. Строили основательно, тяжелодумно, даже здесь доказывая преимущества страны, победившей Гитлера, над картонными домиками-скороспелками капиталистического строя. В таких домах обычно высокие потолки, но крохотные балконы, и к тому же давно нуждаются в замене трубы и электричество. За последнее время квартиры в таком устарелом жилом фонде значительно упали в цене. Однако московское жилье есть московское жилье, и сдать квартиру даже в не совсем удачном доме нетрудно. Значит, водятся деньжата у недавно освободившегося Андрея Мащенко, который, выйдя из тюрьмы, на воле не работал ни дня! МУРовцы, тихонько обсуждавшие дело между собой, договорились, что взяв Мащенко с поличным, стоит добиться ответа на вопрос: откуда бабки?