Иногда оно светится (СИ)

— Это шнырек.

— Шшшн…

— Шнырек. Животное такое.

Котенок внимательно вгляделся в точку. Наверно, старался представить, как это крошечное пятнышко могло напугать герханца, ведущего такое немалое судно.

— Самое паршивое — молодой, — сказал я со злостью, — Не больше трех месяцев, судя по размеру. Молодые — они самые пакостные. Сонар им до одного места, дури столько, что спокойно могут на судно броситься. Старые умнее, их сонар отпугивает, а эти мозгов не нажили, так еще и голодные. Три месяца под водой все жратвы… Я бы и сам на корабль бросился.

— Шшнырек.

— Угу. На маяке можешь посмотреть, как эту гадость называют ученые. Мы их называем шнырьками. Они такие… Шныряют по океану туда-сюда, тупые куски протоплазмы. Что такое амеба знаешь?

Он покачал головой.

— Примитивный одноклеточный организм, на кляксу еще похожа. Био-робот с простой программой питание-размножение. Никаких приобретенных рефлексов, никакого общения. Плывет, потом жрет, потом снова плывет, потом дохнет. А это как огромная амеба, мозгов примерно столько же, а вот дури столько, что танк спрессовать может. Какая-то там невероятная плотность поверхностного натяжения или что-то такое… На маяке, в общем, посмотришь.

— Большой?

— По их меркам крошечный. Одна десятая катера, не больше. Утопить нас он, конечно, не сможет, но если прицепится и оторвет часть обшивки, воды мы нахлебаемся прилично. До дома несколько часов.

— Убей его, — сказал Котенок, пожав плечами.

— Я не брал с собой оружия. Не резаком же его… Логгер и ружье старика на маяке.

— Не взял оружия… — он презрительно скривил нос.

— Я не беру с собой оружия там, где нет опасности. Конечно, я могу скинуть пару кило аммонсипала, но тогда мы поглушим рыбу, а ее здесь много. Кроме того, на звук взрыва и запах мяса тут же заявятся все окрестные шнырьки. Каннибализм у них — обычное дело. А против десятка шнырьков придется развязывать настоящую подводную войну. Нет, взрывать я его не буду.

Котенок пожал плечами.

— Подведу на самом малом ходу катер к западной оконечности острова, шнырьки реагируют на те объекты, которые быстро перемещаются. Подкараулим время, когда он уйдет на другую сторону архипелага и рванем. Ты же любишь риск, да?

— Это не риск.

— Шнырек может броситься и на человека, особенно если тот делает быстрые движения. Подныривает под него, поднимается и превращает в паштет. Очень неприятно, я думаю.

Котенок сглотнул слюну, но напуганным не выглядел. Черт возьми, он и не должен выглядеть напуганным. Тот, кто рухнул с орбиты в сумасшедшем, неслушающемся модуле, не испугается какой-то большой амебы.

— «Мурену» я оставлю метров за пятьдесят, не хочу рисковать. Спустимся по канатам и в сторону острова… Главное — плыть быстро, он может и опомниться.

— Я не умею плавать.

— Проклятье, — я вздохнул, — Забыл.

— Я ждать. Тут.

— Нет уж, ты сам рвался ступить на землю, я тебя на этом корыте не оставлю. Будешь держаться за мою шею. Только сильно, не сорвись. Доплывем за десять секунд.

— Не буду.

Я потер лоб.

— Да, я помню, что у тебя есть некоторые предубеждения против мужских объятий…

— Имперская сволочь!

— Все «сволочь» да «сволочь», — проворчал я, — Определенно надо заняться твоим языком. Ругаешься как юный юнкер… Никто не заставляет тебя страстно ко мне прижиматься. Просто держись за воротник! В этом нет ничего такого. Ведь нет?.. Я буду плыть осторожно.

— Не буду.

Архипелага мы достигли через полчаса. Я, как и рассчитывал, осторожно пустил «Мурену» вдоль побережья самого большого острова, с западной его стороны. На остров это было похоже весьма условно — просто земляной горб, торчащий из непрозрачной воды как спина гигантской черепахи. Врядли в нем было больше трех сотен шагов в длину, поднимался же он от силы на метр над уровнем воды. Из растительности здесь была совсем небольшая рощица деревьев, тонких, с уже распустившимися, но некрасивыми листьями, оставлявшими впечатление мятых. В высоту они не превышали человеческого роста, но тень давали значительную из-за раскидистости своих миниатюрных крон.

«По крайней мере будет, куда прятаться от солнца, — подумал я всматриваясь, — Ага, вот и наш красавец».

«Красавец» обосновался в сотне метров к югу, почти у кромки воды. Я видел клубящуюся тень его медузоподобного тела, время от времени поверхность воды едва заметно вздрагивала, когда он шевелился. Подробностей я не рассмотрел, да и не пытался их увидеть. С расстояния шнырек выглядел настораживающе, но не очень опасно. Он был из породы тех существ, чьи действия страшнее внешнего вида. Я бы предпочел охотнее повторить спуск Котенка с орбиты, чем проплыть над этой обсидиановой, неторопливо копошащейся тушей.

— Судя по всему, он размером с антиграв, — вслух подумал я, — Было бы при мне ружье, я бы попытался его хотя бы отпугнуть. Ладно, посмотрим. Долго он здесь висеть не станет, сейчас пойдет дальше. Придется нам хорошо поработать ногами. Врядли когда он узнает, что мы не рыбы, будет сильно разочарован.

— Я тут, — напомнил Котенок.

— Уффф. Не ерепенься, я буду очень осторожен.

— Я тут.

— По-моему, ты просто боишься!

— Я не боюсь.