Иногда следы остаются

В этот момент D`Arienzo внезапно сменил Pugliese и они снова соединились в объятии.

За четыре мелодии совершенно разных по динамике и настроению оркестров они успели сделать всего один круг и вернулись к тому месту с которого начинали.

Никита был бы не против зайти на еще один круг, но традиции обязывали его избегать двусмысленностей и он сожалением проводил Лесю до её столика. Эти же самые традиции не запрещали ему потанцевать с ней еще раз, после перерыва, но шансов вновь поймать её взгляд из толпы был не так уж и велик.

Когда он занял своё место за столиком, хаос на танцполе его уже не тревожил.

***

Леся долго попивала принесенный Петей глинтвейн и досадливо поглядывала на танцующих. Как же ей самой хотелось танцевать! Она даже пожалела, что уступила Петю Оксанке. Они плясали вот уже третью танду подряд.

Каждый перерыв между песнями Петя, светясь от восторга что-то вещал раскрасневшейся Оксанке. Они смеялись и, забывались настолько, что только гневные взгляды напирающих сзади пар заставляли их продолжить танцевать.

Только после четвёртой танды они вернулись за столик, но ненадолго. Оксанка тут же ускакала в уборную поправлять макияж, а Петя уцепился за хвост длинной очереди в бар. Их не было целую танду, но и после они не остались с ней. Едва Оксанка присела за столик как сразу же получила приглашение от какого-то смуглого мужчины, судя по манере одеваться, итальянца. Петя принес Лесе второй бокал глинтвейна и пару минут неловко пытался скрасить её досуг беседой.

– Как твой пальчик? – спросил он виновато.

– Всё ещё болит, – скуксилась Леся.

Это было не совсем правда, боль утихла и почти не ощущалась, но Леся надеялась, что чувство вины заставить Петю побыть с ней какое-то время, а может быть даже пригласить танцевать.

Но вышло совершенно иначе. Он ещё какое-то время пытался поддерживать разговор и ушел танцевать с Милкой Кищук, которая, как и Оксанка ходила с ними в одну группу.

Леся опять затосковала. Ей казалось, что все кругом счастливы, кроме неё и даже глинтвейн не слишком спасал положение. Надо было брать судьбу в свои руки, но Леся всё ещё колебалась. Ей ужасно не хотелось вставать из-за стола и являть всему миру обмотанный пластырем палец.

Но сидеть в одиночестве до шести утра – тоже не выход. Несмотря на сомнения она начала оглядывать зал в поисках партнера.

Искать пришлось долго. Все знакомые уже танцевали. Испытывать судьбу с какой-нибудь скучающей звездой было страшно. Из-за треклятого пальца она в любой момент могла оступиться и вообще, его же всем видно!

К началу второй композиции в танде за столиками осталось совсем мало партнеров. Те, кто не танцевал, в основном, толпились у бара. Но один подходящий экземпляр нашелся.

На противоположном конце зала задумчиво подпирал подбородок коротко стриженый юноша в клетчатой бело-голубой рубашке.

Когда Леся посмотрела в его сторону он словно выплыл из омута своих мыслей и посмотрел в ответ двумя синим льдинками.

Взгляд его был долгим.

Леся даже начала сомневаться. А хочет ли он танцевать с таким странным субъектом? И всё же кивнула в ответ на его кабесео.

Он излучал то, что называется «мягкой силой». Какая бы буря не бесновалась снаружи, внутри его объятья было тихо и тепло как в деревенском доме у печи или камина. Вел плавно, и при этом прислушивался к её откликам, двигаться не спешил, но каждый шаг был неотвратим как течение Днепра. Или Невы. Он был из Питера.

Леся не успела опомниться, как танда подошла к концу. Она словно уснула на облаке и очнулась только когда он взял её под локоть и повел к столику.

– Как, уже всё? А я бы еще потанцевала… – подумала она -Неужели ему не понравилось? Как жалко!

***

Утром следующего дня Никита снова бегал вокруг парка. На этот раз, действительно утром – без четверти двенадцать. Обитатели квартиры поголовно спали, словно вампиры после кровавой ночи, а он уже вдыхал морозный воздух и рассеянно глядел по сторонам. Из головы не шла вчерашняя танда с киевлянкой.

Надо бы попробовать пригласить её сегодня – думал Никита,– А ещё сегодня Эля диджеит! Вечер намечается прекрасный!

Дневную милонгу он, из экономии сил, опять пропустил.

И вообще, что это за мероприятие такое несуразное? Дневная милонга? Это что-то стоящее в одном ряду с безалкогольным пивом и безкофеиновым кофе. В Аргентине такого нет. Какая милонга может быть без чарующего объятья ночи? Не важно, теплой южной, или морозной северной, освещенной огнями мегаполиса, или убаюканной морским прибоем. Ночь – время милонгеро, – считал Никита.

Надя и Света его предрассудков не разделяли. Им было не важно в какое время суток танцевать, были бы приличные партнеры, а тут, на Ремолино, их хватало, так что в шестнадцать обе уже были в Днестре.

Аня и Виталий с Натальей предпочитали количеству танцев качество и потому не стали размениваться на танго-утренник и направились в центр города осматривать ярмарку, где среди добротных деревянных лотков можно было найти и новогодние игрушки, сувениры, жареные сосиски, глинтвейн в пластиковых стаканчиках и мерч типа «Дякую Тобi, Боже, що я не москаль».