Иного не желаю. Часть третья (СИ)

Только оставшись наедине со мной, Жаклин смогла дать волю слезам. Ей необходимо было выговориться. Девушка плакала, винила себя в том, что рассорилась с родителями; в том, что начала звать отчима по имени, а не как прежде «папой»; что ответила на его безграничную любовь ледяным пренебрежением.

Я не очень понимала причину семейного конфликта — падчерица Стивена не распространялась об этом, впрочем, сейчас это было и неважно. Я знала, что бете стаи осталось недолго: даже если он как одичалый остается бегать по территории Франции, это уже будет не её отец. А потому, сцепив зубы, я делала единственное правильное, что могла: успокаивала свою доведённую до нервной истерики гостью.

Уже потом, анализируя события дня, я поняла, что именно состояние Жаклин помогло мне собраться, выстоять и …сделать всё правильно.

Пусть, моя часть была невелика – я всего лишь успокоила Жаклин лживыми словами о том, что всё будет хорошо и одолжила ей один из своих новых нарядов, но этого как раз оказалось достаточно, чтобы последняя встреча между родными прошла гладко.

Уже после, проводив родственников Стивена в аэропорт, я поняла, что вымоталась … и жутко соскучилась по дочери.

— Иди, отдыхай, — поцеловав меня в губы, мягко протянул Этьен. – Ты сегодня была прекрасной герцогиней.

А затем супруга окликнул нахмуренный бета Корсики, чья рубашка успела где-то изрядно пострадать.

Этьен кивнул Француа и молча последовал за ним, а я стала подниматься наверх, чувствуя, как с каждой ступенькой внутри меня что-то меняется.

Проходя мимо галереи, я почувствовала какую-то пустоту и нехорошее предчувствие моей волчицы.

«Он отрезал нас, закрылся», — пробурчала эта бестия мне на ухо. – « Его зверю очень больно».

Я резко остановилась, поняв, наконец, что не так: я как будто перестала осязать… чувствовать Этьена.

И да, на душе ощущалась что-то наведённое…. Тяжелое, муторное чувство.

«Наша пара страдает», — протянула моя волчица и как будто замерла, ожидая от меня самостоятельных действий.  

Я напомнила самой себе, что скоро время кормления Жанны, что я соскучилась по дочке – а дочка уж точно соскучилась по мне: почти целый день маму не видела.

Волчица, было, заскулила, но я не стала обращать на нее внимания, упрямо шагая в сторону детской.

Мишель качала Жанну на руках, любуясь нежной улыбкой моей сонной доченьки.

— О, вы пришли мадам, — тут же засуетилась няня. – Наша звёздочка уже без вас раскапризничаться успела. Не привыкла так долго без мамы…

—Она кушать хочет, — тихо произнесла я, не желая будить Жанну раньше времени. А потом…

….я не знаю, что на меня нашло: мне внезапно стало очень больно. Не физически – душевно.

Так больно, что у меня подкосились ноги. Схватившись за спинку кресла, я с ужасом посмотрела на Мишель.

— Мадам? – обеспокоенно спросила няня.

—Дайте… дайте ей бутылочку, — я сделала шаг назад, отрывая свой взгляд от дочери. – Мишель, я скоро вернусь.

Я бежала… бежала по галерее, по лестнице – бежала в сторону той боли, которую со мной случайно разделил Этьен.

— Он закрылся, — хохотнула мне на ухо волчица, — это всего лишь отголоски.

Отголоски???

У палаты Стивена стояло несколько воинов.

—Луна, куда вы? – попытался остановить меня один из них. Я мазнула по его лицу взглядом и узнала одного из охранников-теней, которые иногда меня сопровождали.

-Мадам, вам туда нельзя.

Я резко выкинула руку вперед, продемонстрировав воину острые звериные когти.

— Отошёл быстро, — рявкнула я, отчего парень невольно попятился, и я смогла отпереть дверь.

В палате, на кровати Стивена выгибалось дугой, пытаясь освободиться от металлических наручников, страшное чудовище — полузверь-получеловек.

А вокруг него молча стояли собравшиеся беты. По крайней мере, я узнала троих из них: Алена, Марка (невесть как появившегося в замке), Француа… А возле изголовья чудища стоял мой муж.

— Прости, мой дорогой друг, — произнес тихо Этьен, одним движением сворачивая голову чудищу.

Тело зверя дернулось несколько раз – и замерло. На этот раз уже навсегда.

В это же самое время Этьен поднял на меня тяжёлый, раздраженный взгляд.

— Таис, — рыкнул он зло. – Что ты здесь делаешь?

Передо мной возвышался надменный герцог Валуа, злой Альфа Французской стаи – сволочь, садист и убийца…

….который в душе умирал от боли, причиненной старому другу.

Если бы я не могла слышать его чувства, я бы ни за то не догадалась…

—Ты ещё здесь нужен? – спросила я, окинув взглядом комнату. – Или твои помощники дальше справятся без тебя?

Марк дернувшись, изумленно посмотрел сначала на Этьена, затем на своего отца.

— Мы справимся, мадам, — ровным тоном произнес Француа. – Благодарю вас.

Теперь я знала, кто попортил ему дорогую шёлковую рубашку.

— Этьен? – я перевела взгляд на мужа. – Жанна устроила истерику, потому что тебя всё нет… Новорожденным вредно долго плакать.

Моя волчица довольно рыкнула.

« Молодец. Справилась. А теперь прояви себя как Луна».

Я понятия не имела, чего она от меня хочет, но…