Иномирец

— Заберем с собой и отдадим за Палеха, — решительно сказал Владимир. — Возвращаемся, Саша. До моего распоряжения из рубки не высовываться. Никаких лишних контактов не только с гостями, но и с членами экипажа. Для всех вас связь с пилотами — через меня. Ясно? А еще лучше — никакой связи до посадки.

Первый раз гостья пришла в себя от того, что ласковый и очень настойчивый голос звал ее по имени. Только голос. Как ни старалась, она не смогла увидеть человека, которому он принадлежал, пока не открыла глаза. В спутанном сознании даже мелькнула мысль, что кто-то послал ей вестника, и вокруг нет ни одного живого существа.

— Просыпайся, Асианушка. Вот и умница. Слышишь меня, Асиана?

Приоткрылись изумрудно-зеленые глаза — огромные, миндалевидные. Тело упруго выгнулось на реанимационном столе, пластиковые петли на запястьях и щиколотках натянулись. Асиана упала на свое ложе, на глазах показались слезы, что-то отвратительно заворочалось в горле. Оно как немое заклятие позволяло дышать, но Асиана не могла вымолвить ни слова, даже застонать не могла.

— Асиана, — легкая рука легла на лоб, покрывшийся липкой испаренной, — трубочка во рту мешает?

Она затаилась. Она вся подобралась как кошка, готовая к прыжку. Изумрудные глаза закрылись и снова распахнулись. Это ответ.

— Сейчас я ее уберу. Здесь нельзя применять магию, Асиана. Если ты меня поняла, еще раз закрой глаза и снова открой.

Кашель тупой болью отдается по всему телу. Горло заполняет шипящая холодная пакость. Белая комната залита светом, свет повсюду, он брызгами мерцает на гигантских щупальцах паука, висящего под потолком и на неровных стенах, бугрящихся светло-зелеными полупрозрачными выступами. На картине слева по черному фону бегут куда-то светящиеся кривые линии, никак не пересекутся, никак не кончатся.

— Здравствуй, Асиана. Меня зовут Валерий Шевцов. Я врач… лекарь. Успокойся, сейчас ты в безопасности.

— Ты лекарь? — зашипела-зашептала она. — Даже кончика ногтя твоего… не было в моем сознании…

— Хм. Скажем, я лекарь из далекой-далекой страны. Лечу по-своему. Оригинальная методика.

Шевцов сел так, чтобы пациентка могла его видеть и покатал в ладонях аэрозольный баллончик. Слишком молод для лекаря, который смог вернуть ее из леденящего мрака. Слишком странно одет, слишком короткие волосы. Она видела глаза истинных лекарей, наполненные чужим страданием. Они никогда не улыбаются. А этот ухмыляется во всю ширь скуластой морды. Асиана прислушалась к ритмичному писку, повторяющему ритм ее сердца. Если он оборвется, она снова умрет. Этот клоун, назвавшийся лекарем, не шутит. Ее сердце у него в руках. То ли от этого открытия, то ли от слабости, голова закружилась. Мертвые — ни дерево, ни камень, стены помещения поплыл перед глазами. Асиана втянула носом незнакомые запахи и снова провалилась в небытие.

«Тахион» вернулся на остров Эланд ранним утром. Солнце, вставшее над горизонтом, заливало гранитную стеллу красновато-розовым сиянием. Звездолет опускался на то же место, с которого ушел в чужое небо. Во время снижения Логинов нарушил инструкцию и вызвал к себе в каюту двух членов экипажа: Лапина и Шевцова.

— Если все пройдет гладко, дождемся, пока уйдет Демайтер со своими спутниками и высадим Асиану, — предложил он. — Ничего другого мне в голову не приходит. Как она, Валера?

— Лучше. Я ее медикаментозно загрузил от греха подальше. Несколько раз ненадолго приходила в себя, сейчас спит. Почему бы сразу не отдать ее стражнику? Пусть сами разбираются. В конце концов, это он разрешил нам ей помочь, — доктор недовольно замолчал и посмотрел на Илью.

— Я только что ему это предложил. Он категорически отказался. И судя по всему, объяснять свое решение не намерен, — неохотно сказал Илья, разочарованный ответом Демайтера.

— А нечего тут объяснять, — проворчал Логинов. — В случае недовольства его руководства, он всегда может списать акт милосердия на чужеземцев. Если же он выйдет из звездолета с девушкой на руках, картинка будет настолько ясна, что кивать на нас бесполезно. Илья, тебе не кажется, что он нервничает?

— Кто? Демайтер? — Илья задумался. — Не знаю. Может быть, он просто узнал все, что хотел и потому общаться с нами на обратном пути для него необязательно. Кто знает, почему он молчит? Может быть, обдумывает, что рассказывать своим, а что — нет. Происшествие у крепостной стены не входило в его планы.

— Илья, давай не будем думать за него. Ответь-ка мне еще разок, — невесело улыбнулся Логинов.

— Кажется, — неохотно признался Лапин.