Иномирец (СИ)

Земная поверхность бесшумно качнулась под диском звездолета. Во время взлета использовалась экологически чистая технология «космического лифта», и двигатели с характерным гулом начинали работать уже в стратосфере. Громадина «Тахиона» взмыла в небо, оставив на поверхности планеты Форпост-плюс лишь круг примятой травы диаметром в несколько метров, небольшую магнитную аномалию, которую тут и замерить-то некому, и продавленную почву в тех местах, где располагались посадочные опоры дисколета. Всего опор было шесть, но на ровной поверхности пилоты поочередно использовали только четыре, что вполне соответствовало требованиям техники безопасности и позволяло существенно уменьшить износ внешних конструкций. Еще каких-то полтора месяца назад Илья о подобных тонкостях понятия не имел.

- Внимание пассажирам, - сказал динамик, - произведен взлет. Корабль находится на околоземной орбите. Штатный режим до перехода на сверхсвет.

   Привычным движением Илья опустил фиксатор, и ремни лениво втянулись в предназначенные для них прорези. Во время первого старта Илья постоянно нервно поглаживал металлический выступ фиксатора большим пальцем. А вдруг не сработает? Или вдруг он нажмет его как-нибудь неправильно, и более опытным товарищам придется выпутывать незадачливого исследователя непознанного из страховочных ремней. Илья сел на койке. Экран над столом показывал гигантский удаляющийся шар планеты. Здесь, в девственно чистом космосе, где нет угрозы столкновения с другими кораблями, искусственными спутниками и станциями, он будет вот так медленно удаляться, пока «Тахион» не прыгнет на миллионы километров, не развернется и снова, уже в который раз, с безумной скоростью не протаранит родную планету. И как только отработают тормозные двигатели, Илья впервые в жизни окажется за границей.

Он вспомнил, как волновался, когда в первый раз вылетал в Нью-Йорк. Американский мегаполис поразил его своей «не кольцевой» застройкой. В отличие от Москвы и крупных российских городов, здесь властвовали ровные линии, пересекающиеся под прямым углом. Потерялось ощущение жестко спланированного и замкнутого в круг хаоса, которое поражало воображение тех, кто впервые оказывался в столице России. В Нью-Йорке на смену ему пришла четкая расчерченность пространства, вздыбленного пиками небоскребов. Тем не менее, город Илье понравился.

Ему и Европа понравилась с ее гнездной застройкой, зелеными прямоугольниками полей и лужаек и невероятным количеством индивидуального воздушного транспорта. Непрерывное движение разноцветных аппаратов, в сумерках подмигивающих друг другу бортовыми огнями, создавало впечатление непрекращающегося небесного карнавала. Увы, в небе России, где казалось бы, воздушный транспорт должен был развиваться стремительно из-за гигантских по сравнению с Европой расстояний, властвовали крупные авиаперевозчики. Они ревностно защищали свои интересы и изо-всех сил сдерживали развитие частного воздушного транспорта и авиатакси. Потенциальных пассажиров пугали ежегодными докладами о неготовности диспетчерской сети работать с малыми летательными аппаратами. В огромной стране, захватившей мировое лидерство в дальнем и ближнем космосе, функционировало только четыре сервисных центра «Росминиаваиа». Очереди на техобслуживание отпугивали клиентов похлеще, чем предупреждения о несовершенстве единой информационной сети, поддерживающей личные воздушные суда.

За последние шесть лет Илья повидал и другие страны, и людей, которые в них жили. Кого он только не встречал и с кем только не общался...Как-то Лапин столкнулся с профессором геофизики Берлинского университета, который с симпатией отнесся к уфологии, но наотрез отказался говорить на английском. Во время беседы он обращался к Илье, глядя в коробочку электронного переводчика, демонстративно выложенную на стол. Чем чудаковатому старику не угодил общепринятый язык международного общения, давно ставший вторым родным для всего мира, Илья так и не смог понять. На своем веку Илья видел много странных людей, выслушал немалое количество историй еще более странных, чем их экстравагантные рассказчики, но никогда еще словосочетание «за границей - другой мир» не наполнялось смыслом до краев. Через край.

Перед высадкой на чужой Форпост Илья очень надеялся получить какой-нибудь универсальный рецепт поведения от Палеха как от специалиста по контактам. Но Дмитрий Петрович провел, наверное, самый короткий в своей жизни инструктаж.

-  Вы все ознакомились с материалами сто сорок пятой экспедиции, - сказал он. - Я надеюсь на вашу выдержку и трезвую оценку ситуации, коллеги.

*  *  *

Гранитный шпиль обелиска - четырехугольный в основании, двадцатиметровой каменной иглой вонзился в небо Эланда. Темно-серый, обветренный, иссеченный мелкими трещинами гранит монумента слабо поблескивал на солнце и вновь погружался в тень. Других рукотворных сооружений исследователи во время снижения не заметили. В этом мире остров Эланд был необитаем. «Тахион» опустился на известковое плато, расположенное в его южной части.

«На грунте», - доложил пилот.