Иномирец

– Верни Дашу к жизни. Я готов расстаться со своей наградой, если ты дашь ей… третий шанс. Для тебя ведь это не проблема, верно?

Воцарилось недолгое молчание. Лагош, задумчиво потирая подбородок, прошелся по комнате взад-вперед. Он постоянно что-то бубнил себе под нос, словно о чем-то рассуждая или взвешивая все «за» и «против» встречного предложения Виктора. Наконец, остановившись рядом со своим лучшим игроком, Лагош широко улыбнулся и щелкнул пальцами:

– Да будет так, Богданов. Да будет так. Как только ты покинешь это помещение, твоя девчонка оживет. Без фокусов и подвохов.

Виктор застыл, ожидая очередной подколки со стороны собеседника, но Лагош казался абсолютно серьезным. Иномирец сперва обрадовался, но вскоре раздосадованно схватился за голову и упал на колени:

– Там же его преосвященство… черт, что мне делать? Как выбраться?

Вновь ехидно ухмыльнувшись, Лагош разочарованно пожал плечами и ответил:

– Наверное, надо было раньше об этом думать, Богданов. И, знаешь, я доволен твоей опрометчивостью. Кажется, после всей этой какофонии на нашем прекрасном концерте все-таки еще прозвучит финальный аккорд, ага? Хе-хе…

С этими словами самое странное из существ, которые когда-либо встречались Виктору в его жизни, громко рассмеялось и растворилось в черном дымном облаке, оставив иномирца один на один с его бедой. И Виктор, уже не в силах даже проклинать проказника, просто понурил голову и мысленно выругал себя за такую халатность в выборе награды. Ведь он мог попросить о чем-то большем, чем просто вернуть к жизни едва знакомую ему девушку, которая, в сущности, никем для него не являлась. Ведь он мог обдумать свое решение, а не глупо бросать слова на ветер. Но он послушал свое сердце, и осознание этого факта внушило ему новую надежду на спасение.

– Ну, слово – не воробей, верно? – бросил в пустоту Виктор. Он медленно поднялся с колен, отряхнул свои штаны от грязи и, собрав всю свою решимость в кулак, сделал шаг в сторону выхода из комнаты, туда, где сейчас его искали фанатично настроенные инквизиторы. Затем о чем-то задумался. Постояв так с минуту, искоса поглядел на Книгу, что все еще томилась под стеклянной витриной, и почему-то глупо улыбнулся.

Толстый фолиант, скованный золотыми ремешками, густо усеянный россыпью драгоценных камней, взывал к себе, манил, практически заставлял взять его в руки, открыть первую страницу и предаться блаженному чтению того, за что боролись и умирали сотни людей.

Виктор скинул шубу. Он вспотел, и ему стало не по себе. Но назад он не повернул – твердой рукой иномирец снял с витрины крышку, вытащил Книгу и лишь на мгновение заколебался, прежде чем открыл первую страницу, и с неподдельным удивлением прочитал название вступительной главы:

– «Дарующему жизнь, первому графу бескорыстной доброты».

Кто-то однажды сказал: «Знания – сила! А сила есть – ума не надо». Пролистав всего лишь несколько первых страниц, Виктор четко и ясно осознал, как сильно эта поговорка сейчас подходит к его ситуации. Читать мудреный текст было тяжело, но после прочтения каждой строчки хотелось выть волком и лезть на стены, лишь бы забыть все только что прочитанное. Виктор и предположить не мог, насколько фантастическую, даже на фоне мира, насквозь пронизанного магической силой, информацию он почерпнет из древнейшей и бессмертной Книги Сожалений.

Говорили, что тот, кто прочтет хоть строчку, – умрет страшной и мучительной смертью, а душа читающего навек достанется темным богам. Но Виктор остался жив и, более того, почувствовал себя в какой-то степени просветленным в сравнении с состоянием, в котором он пребывал всего несколько минут назад. Захлопнув Книгу и взяв ее с собой, граф с планеты Земля бесстрашно и безмятежно покинул комнату. Подойдя к саркофагу с его «внутренней» стороны, он без труда отыскал открывающий крышку рычаг и плавно на него нажал. Каким же было удивление его преосвященства и прочих, когда на их глазах из места священного упокоения старого герцога вышел, словно из собственного дома и как ни в чем не бывало, иномирец.

– Вот ты и попался, – довольно потер ладони Клод Люций. – Долго же шла эта игра, верно?

– О, ты даже не представляешь, насколько долго, – согласился Виктор и посмотрел на все еще лежащую в сторонке Дашу. Девушка, кажется, начинала приходить в себя: ее грудь хоть и медленно, но поднималась и опускалась, наполняя тело долгожданным и так необходимым ей кислородом. Наконец Даша раскрыла глаза и непонимающим взглядом уставилась на всех.

– Что? – пораженно воскликнул Клод Люций. – Вы ведь проверили, девчонка была мертва!

Инквизиторы от непонимания пожали плечами.

– Значит, так, – начал Виктор. – Либо ты отходишь в сторонку и даешь мне с Дашей уйти, либо сразись со мной в честном бою. И пусть твои ищейки постоят в сторонке.

– Нет, вы слышали эту наглость? – разъярился Клод Люций. – Как ты смеешь вызывать на поединок наместника Света среди смертных?!