Инопланетянин

Утвердительный кивок.

Герти взяла страшилище за руку, и вдвоем они прокрались по коридору в спальню Мэри. Инопланетянин осторожно приблизился к окну. Похожее на иву создание возилось в огороде с невероятно вдруг вымахавшими овощами — подобных здесь и не видывали. Озадаченное гибкое существо пыталось приподнять тыкву, такую огромную, будто ее вскормили через соломинку.

Стебли расставленных на подоконнике не по сезону буйно цветущих растений в горшочках потянулись к инопланетянину.

«Здравствуй, Хозяин. Что ищешь? Какая проблема тебя волнует?»

— Заколки для волос.

— Вот они, — сказала Герти, сняв крышку с белой фарфоровой курочки.

Старый путешественник взял заколки и вдруг заметил собственное отражение в зеркале над туалетным столиком Мэри. Быть может, если он впридачу к пиджаку облачится еще и в брюки, гибкое создание не испытает такого потрясения при встрече с ним?

Брюки придется, конечно, подкоротить, а на ступни натянуть бумажные пакеты…

— Идем, Ип, — Герти потянула его за руку из спальни и отвела назад в чулан.

— Зачем тебе мамочкины заколки?

Усевшись на подушку, он одну за другой повтыкал заколки в проделанные отверстия. Теперь с распялки свисали в ряд металлические контакты, которые должны царапать по поверхности пластинки. Заколки он подсоединил к проводам от игры «Скажи правильно».

— Какая интересная игрушка! — воскликнула Герти. — У тебя всегда так смешно выходит?

— Да.

— А зачем?

— Ип звонить домой.

— А где твой дом?

Он показал в сторону неба. Герти посмотрела в оконце.

— Это туда ты водил меня гулять во сне? Далеко-далеко?

— Да, далеко.

— А дома тебя услышат?

Потрясающая способность задавать вопросы у этих земных детенышей!

— Они снимут телефонную трубку и скажут: «Привет, Ип!»?

— Скажи правильно: «Приставака».

— П-р-е…

— Не так.

— Это все из-за того, что ты забрал мою игру «Скажи правильно», а она теперь говорит только «глипл-дипл».

— Глипл-дупл.

— Все равно, но «приставака» она не говорит.

Повернувшись спиной к старому натуралисту, Герти начала возиться с игрушечной плитой, которую предусмотрительно притащила в чулан. Сегодня она выпекала кекс по особому рецепту, смешивая глину с маминым кремом для лица. Престарелый механик, оставленный наконец в покое, копошился с передатчиком, мыча под нос (жутко перевирая) мелодию из «Сорока лучших песен», подслушанную по радиоприемнику Эллиота. Ботаник и девочка настолько были поглощены каждый своим занятием, что не услышали, как Мэри поднялась по лестнице и прошла по коридору. Очнулись они только тогда, когда открылась дверь в комнату Эллиота.

Старый монстр одним прыжком очутился у входа в чулан среди плюшевых зверюшек — пучеглазых маппитов и космических роботов. Он окаменел, а огромные глаза, венец эволюции, более совершенные, чем лучшие оптические приборы землян, остекленели, словно у лягушонка Кермита. Они невидяще смотрели перед собой, а сам инопланетный ботаник, застыв в оцепенении, казался таким же неживым, как игрушечный робот справа.

Вошла Мэри. Ее взгляд скользнул по разбросанным игрушкам, на мгновение встретился с глазами инопланетянина и остановился на пышно расцветшей герани.

— Ты принесла сюда цветок, Герти?

— Человек с Луны любит цветы. При нем они быстро растут.

Мэри погладила роскошную листву и изумленно покачала головой:

— Действительно, они растут и цветут, будто ненормальные. Не понимаю, что происходит.

— Съешь кекс, мамочка.

— Ого, как красиво, — удивилась Мэри, глядя на формочку.

Пожалуй, слишком красиво для глины. И пахнет так вкусно…

— Боже мой, Герти, уж не мой ли крем для лица ты сюда плюхнула?

— Банановый крем.

«Прощай, обновленная Мэри», — подумала обездоленная мать, глядя на жалкие остатки чудодейственного средства.

— Герти, ангел мой, я не выйду из себя. Я понимаю, что ты не нарочно. Но мамочка платит по двадцать пять долларов за склянку крема, и теперь мне придется наложить его на лицо вместе с глиной, песком и камешками.

— Извини, мамочка.

— Хорошо, милая. Когда-нибудь я даже посмеюсь над этим. Но не сегодня.

Она снова скользнула взглядом по инопланетянину, застывшему в шеренге с маппитами, но даже глазом не моргнула, настолько была расстроена утратой драгоценного крема.

Когда Мэри отвернулась, межгалактический ботаник облегченно вздохнул, хотя и с некоторой долей грусти. Разве сможет она полюбить его, если он для нее то же, что лягушонок Кермит?

Высвободившись из опутавших его ниточек от подвешенной марионетки, Ип с тяжелым сердцем следил, как гибкое создание уходит из комнаты. Он значил для Мэри не больше, чем игрушка, чем все эти плюшевые уродцы.

Грустное космическое существо, скажи правильно: «Тоска».

Скажи правильно: «Отвергнутый».

Он примостился возле передатчика и припаял пальцем еще несколько проводков.

Какая нелепица, что похожая на иву чудесная Мэри убивается из-за сбежавшего мужа, когда рядом, в чулане, томится один из самых ярких умов во Вселенной! Инопланетянин перевел взгляд на свой тяжело волочащийся живот и впервые осознал его нелепость. Но даже перестань он есть печенье, несуразный бурдюк не похудеет. Таков уж он от рождения.