Иностранец ее Величества

Особенно широко стали это слово-замену употреблять в окопах Первой мировой войны, где всех мучила тоска по Англии, но нельзя было в этом признаваться. Никак невозможно было выговорить высокопарное слово «родина», вот и приходила на помощь «good old Blighty». Там, в окопах, родилось и выражение «blighty wound», или даже чаще — «blighty one», то есть рана, несмертельная, но достаточно серьезная, чтобы тебя отправили лечиться не в полевой госпиталь, а на родину, в Англию. О такой ране тайно мечтали. Случалось и так, что солдаты брали осуществление мечты в свои руки. За самострел, конечно, наказывали. В Первую мировую несколько тысяч человек поймали, изобличили и отдали под трибунал. Теоретически все они должны были быть расстреляны, но всех их помиловали и наказали другими способами (иногда длительными сроками заключения).

Тем не менее в 1916 году, в разгар войны, одним из хитов сезона стала песня «Как я рад, что заполучил небольшую Блайти». Содержание: солдат вполне откровенно выражает свой восторг по тому поводу, что вражеская пуля, не убив и не покалечив, отправила его на родину.

И вот что весьма показательно: подобную совсем не героическую песню не позволили бы распевать ни в России, ни в Германии, да и во Франции вряд ли бы это допустили. Ни в Первую, ни тем более во Вторую мировую войну. Да и вообще нигде, кроме Англии, такое, наверное, невозможно. Английским генералам, кстати, эта песня тоже активно не нравилась, но они могли ворчать по этому поводу сколько угодно — запретить ее они все равно не могли.

И еще хорошее название модного мюзикла тех же времен: «The Queen is dead» («Королева умерла»). Вообразите себе афиши, расклеенные по Москве с рекламой нового спектакля в Театре оперетты: «Генеральный секретарь скончался». Или — «Смерть жены генсека». Ну, или, если дело происходило бы еще до революции, «Императрица умерла». Не можете? И я не могу.

При этом англичане хорошо воевали. Хотя случались и у них, разумеется, дезертирство и самострелы.

Во время Второй мировой войны слово «Блайти» снова стало очень популярно. Но вот за последние пятьдесят лет правила дополнительно усложнились. Теперь в живом разговоре, скажем на улице, этого слова вообще никогда не услышишь, однако изощренная интеллигенция, вроде моих коллег по «ФТ», использует его, но в очень сложном и запутанном контексте — этакой двойной иронии. Потому что как слово-заменитель «Блайти» уже больше не работает. Оно само теперь стало звучать слишком сентиментально для сегодняшнего иронического века. Но если есть желание подтрунивать над нравами прошлого, над ностальгией, над империей и так далее, тогда оно вполне сгодится. Или если хочешь посмеяться над смеющимися… В общем, двойной, тройной смысл.

Дружба по-английски

Прямо напротив кафе «Гугиз» в самом центре Фолкстона стоит несколько странно здесь смотрящееся здание со стеклянными стенами. Раньше в нем размещалась пиццерия (с претензией), но претензия не сработала, и заведение разорилось. Теперь тут находится ресторан восточной кухни, работающий по принципу «ешь до отвала» — и днем, и вечером — так называемый шведский стол. С неограниченным количеством подходов. Около шестидесяти блюд китайской, индийской, индонезийской, сингапурской, таиландской и прочей азиатской кухни.

Таких заведений довольно много в графстве Кент, а тем более в Лондоне. Таких, да не совсем. Прежде всего здесь необычный обслуживающий персонал.

Долгое время, регулярно встречая в поезде группы молодых, подтянутых, серьезных, молчаливых мужчин ярко выраженной азиатской внешности, я терялся в догадках: кто это такие? И не китайцы, и не японцы, и не корейцы. И на филиппинцев тоже не похожи. И почему они всегда передвигаются группами? И откуда взялась выправка?

Оказалось, что это непальцы. Гуркхи. И у них тут, на окраине Фолкстона, «гнездо» — официальная штаб-квартира.

Гуркхи — это непальские солдаты, издавна составляющие особое подразделение британской армии. Славятся отчаянной, феноменальной отвагой, строжайшей дисциплиной и в то же время страшной свирепостью. Они всегда на самых опасных участках фронта, первыми идут в прорыв, и, говорят, нет ничего страшнее, чем штыковая атака гуркхов.

Много десятилетий порядок был такой: британское правительство заключало контракт с молодыми непальцами, которые, отслужив и провоевав за Альбион лет двадцать, не имели права затем остаться в Англии, а должны были отправляться восвояси. Деньги им платили достаточно скромные, но, учитывая нищету в Непале, солдатские переводы кормили большие семьи.

Однако постепенно порядок смягчался, стали делать все больше исключений — для женившихся на британках, для награжденных высшими военными наградами и тяжело раненных в бою и так далее. Сейчас, кажется, уже всем, выполнившим условия контракта, предоставляется право поселиться на Британских островах: им платят пенсии и так далее. Но это — недавнее достижение английской общественности, организовавшей мощную кампанию в поддержку гуркхов.