Иностранка

Невинский исчез, а Маша, натянуто улыбнувшись стареющему графу Р., с интересом огляделась вокруг. Немногочисленная публика этого полутемного зала, основной частью которой были мужчины, толпилась у небольшого возвышения по центру, огороженного канатами. Сев на предложенный графом бархатный стул, Маша начала обмахиваться веером.

— Позвольте спросить, мадам, вы прежде были здесь? — спросил вежливо Кирилл Григорьевич, сидящий рядом с молодой женщиной. Маша повернулась к нему и подарила графу чарующую улыбку.

— К сожалению, нет, ваше сиятельство.

Граф улыбнулся в ответ, почувствовав, что француженка не так проста, как показалась ему в самом начале.

— Вы бываете при дворе государыни, мадам? — поинтересовался Кирилл Григорьевич, пристально разглядывая молодую женщину, словно пытаясь вспомнить ее лицо.

— Нет. Я недавно прибыла из Франции в Россию, — твердо солгала Маша.

— Теперь я понял, отчего ваше лицо мне незнакомо. Я всегда, знаете ли, замечаю прелестных женщин.

— Благодарю вас, — улыбнулась она и посмотрела на небольшую сцену, неподалеку от которой они сидели. — Вы расскажете том, что будет происходить? — с интересом заметила она, решив перевести разговор на нейтральную тему. — Михаил Александрович так стремительно покинул нас, что я не успела у него ничего спросить.

— О, весьма занятное зрелище, — заметил как-то рассеянно граф и добавил: — Могу я пригласить вас на прогулку завтра, в дворцовый парк Зимнего дворца?

— Завтра, к сожалению, мы всем семейством едем на гуляние в Петергоф, ваше сиятельство. И я вынуждена отказаться от вашего предложения, — очень мягко и твердо ответила Маша.

Кирилл Григорьевич оценил ее умелый отказ, который она высказала весьма корректно, не обидев его и не бросив тень на свою честь. Он, холодно улыбнувшись, заметил:

— Вы истинная женщина, и к тому же умны, как я вижу. И я могу дать голову на отсечение, что при французском дворе вы были королевой и наверняка умело осаждали поклонников, как это проделали сейчас со мной.

Маша бросила на него кокетливый взгляд и улыбнулась.

— Не буду скрывать, возможно, вы и правы. Но в последнее время Франция осталась без короля, я давно не выходила в свет.

— Ну, это поправимо. Надеюсь, Михаил Александрович не станет скрывать такой бриллиант ото всех? И в скором времени мы будем иметь удовольствие лицезреть вас при дворе Екатерины Алексеевны?

— Если Михаил Александрович сочтет нужным представить меня ее величеству… — напряженно ответила Маша, и по ее спине пробежал холодок ужаса от возможной встречи с государыней, жестокий приказ которой семь лет назад разрушил ее жизнь. Граф Р. перебил ее, воскликнув:

— О, только не говорите, что Невинский управляет вашими желаниями! Я думаю, наоборот, скорее вы приказываете ему, ведь так?

— Вы ошибаетесь, ваше сиятельство, — смущенно заметила молодая женщина, чувствуя себя неловко под изучающим настойчивым взором графа.

— Никогда не поверю в это! — продолжил граф с горячностью. — С вашей красотой и изысканностью, моя драгоценная, не только можно, но и должно управлять мужчинами. Вам надо быть немного порешительнее с Михаилом Александровичем, и, поверьте мне, знатоку, вы сможете из него веревки вить.

В этот момент громкий звук гонга поплыл по залу и многочисленная публика притихла. Поняв, что сейчас будет что-то происходить, Маша обернулась к рингу. Она заметила, что, в одном из углов квадратного подиума появился высокий широкоплечий черноволосый мужчина. Он был обнажен по пояс и бос. И тут она увидела, как с другой стороны на квадратную приподнятую площадку ловко взобрался другой мужчина, такой же высокий и подтянутый. Так же обнаженный по пояс, в тонких коротких бриджах, босой, с подтянутой фигурой, короткими русыми волосами, он встал напротив своего противника. Едва глаза Маши с интересом прошлись по великолепной и статной фигуре русого мужчины, как она еле сдержала удивленный вскрик. Перед ней был Невинский. Она пораженно повернулась к графу Р., он ответил ей с хитрой улыбкой:

— Да, моя драгоценная, Михаил Александрович обожает бокс. Почти каждую неделю он дерется на ринге. Разве вы не знали об этом?

— Конечно же, нет! — опешила она, снова взглянув на ринг, едва раздался новый удар молотка.