Иностранка

Она ошеломленно взглянула на него и, невольно положив коробку на столик, стоящий рядом, устремилась к трюмо и достала сверток. Быстро вернувшись к Невинскому, она раскрыла мешочек и достала старинный оберег матери, камень в котором был точь-в-точь, как и в гарнитуре Невинского. Она вновь взяла коробку и пролепетала:

— Смотрите, они как братья из одной семьи…

— Да, я подбирал сапфиры именно к вашему камню…

— Вы знаете о нем? Ах да, вы же нашли мой дневник, а он лежал рядом…

— Да, Машенька, — выдохнул он. — Я видел кулон. И хотел бы знать о нем больше…

— Это кулон моей матери, — произнесла она, гладя пальцами гладкий синий камень. — Она подарила мне его перед своей смертью. Когда-то давно он спас мне жизнь. Видите, изъян в оправе, это след от пули, она угодила прямо в нее. Поэтому солдаты в крепости сочли, что я мертва. Но я была всего лишь ранена краем серебряной оправы, который сильно оцарапал мне кожу и вызвал кровотечение. С тех пор я никогда не расставалась с ним. Матушка говорила, что это оберег, который будет хранить мою жизнь, — она замолчала и, поднеся старинный кулон к губам, поцеловала его.

— Вы хранили этот кулон многие годы, — заметил Невинский, склоняясь к ней. — Отчего вы не продали его? Ведь камень редкостный, крупный и стоит бешеных деньг. Вы с сыном голодали и могли бы продать…

— Нет! — выпалила Маша испуганно, прервав его и сверкая синими очами, точно такими же, как сапфир на диадеме и кулоне. — Этот камень — часть меня. Я никогда бы не рассталась с ним, как бы ни нуждалась, — она вновь обратила свой взор на кулон, с нежностью провела пальчиками по поверхности камня. — Матушка говорила, что он охраняет и пока он со мною, мне нечего бояться…

— Вы позволите мне помочь вам примерить гарнитур? — спросил Михаил.

Она кивнула, Невинский осторожно снял с ее шеи жемчужное ожерелье и, взяв из ее рук старинный кулон, надел его ей на шею, застегнув причудливый замок. А затем водрузил на ее голову диадему. Машенька, вынув прежние серьги, надела новые с сапфировыми камнями и застегнула на своем запястье подаренный браслет. Вырез ее платья был довольно глубоким, и оттого кулон занял верное место прямо на ложбинке ее небольшой груди. Она повернулась к нему и кокетливо улыбнулась.

— Сапфир невероятно идет к вашим глазам, козочка, — произнес Невинский страстно. — Вы похожи на египетскую жрицу из прошлого с этим чудным, огромным варварским украшением на шее…

Невинский молчал, наполняясь неведомым доселе чувством всепоглощающей страстной эйфории. Не в силах сдержаться он приник к ее губам, желая показать, насколько она любима.

— Мой милый, — прошептала она, когда он чуть оторвался от ее сладких губ.

Уже в следующее мгновение Михаил с неистовством прижал ее к себе, осыпая поцелуями лицо и шею. Его руки, жадные, напористые и сильные, кружили по ее спине, плечам и ягодицам, лаская ее тело. Она же с трепетом позволяла ему делать все, что он хотел, в ответ, обвив его шею руками и пальцами лаская шею и плечи. Она пыталась отвечать на его жаркие поцелуи, находя губами его лоб, щеки и волосы.

Ощутив ее ответный порыв, Невинский окончательно потерял голову и начал стягивать с нее платье. Однако прекрасное розовое творение было затянуто сзади шелковыми лентами. Невинский пробовал расстегнуть лиф, почти срывая тонкую ткань платья с ее плеч и груди, желая быстрее обнажить желанную плоть.

— И кто придумал столько шнуровок? — глухо шептал он и, не сдержавшись, дернул ее платье. Маша ахнула, когда прекрасная материя была порвана до юбки его несдержанной рукой. — Наконец-то, — произнес довольно он, обнажая ее плечи и грудь. Тонкая рубашка была также быстро сорвана его нетерпеливыми руками. Оставив Машу в одних белых чулках и тряпочных туфельках, он стремительно подхватил ее на руки и в один момент перенес на постель.

Оказавшись в плену его нетерпеливых, ласкающих рук и губ, Маша лишь подчинялась некому необузданному действу, в котором Невинский целовал и ласкал ее тело. Уже спустя миг он сдернул с нее последние покровы, и она ощутила, как он стал ласкать ее более интимно. Его руки терзали ее бедра и ягодицы, а губы с неистовством покрывали кусающими поцелуями грудь. В какой-то момент он как-то яростно страстно посмотрел на нее, и Маша, смутившись, прикрыла глаза. Она осознала, что именно сейчас все и произойдет.