Иностранка

— Григорий, так что там у нас с барышней Озеровой? — тоном инквизитора поинтересовалась княгиня Екатерина Семеновна Д. переводя властный взор на молодого офицера в форме лейб — гвардии измайловского полка. Чемесов натянулся, будто тетива, и с горячностью ответил:

— Я полностью очаровал ее, сударыня.

— И далее? — высокомерно спросила княгиня, которая вальяжно полулежала, расположившись на парчовом диванчике, и гладила пухлой рукой мохнатую собачонку.

— Мне кажется, она влюблена в меня, — замялся Чемесов, не зная, что еще сказать Екатерине Семеновне.

— Это весьма обнадеживает, — удовлетворенно кивнула княгиня. — Григорий, ты ведь прекрасно знаешь, что у малышки Озеровой есть свободный доступ к покоям императрицы и к комнатам ее любимца Зубова.

— Я помню о том.

— Вот именно, помни. Ведь мы с Григорием Александровичем для того и рекомендовали тебя императрице, чтобы ты был в свите цесаревича и мог заниматься нашими делами.

— Премного благодарен вам за это, Екатерина Семеновна, — кивнул, поклонившись, Григорий.

Поручик Григорий Петрович Чемесов был представительным и видным придворным и занимал небольшую должность при дворе Екатерины Алексеевны. Благодаря своим высокопоставленным покровителям, Потемкину и княгине Д., Чемесов получил это место и понимал, что от его поведения при дворе зависит дальнейшая карьера.

— Ты должен быть уверен, что девица Озерова полностью подчиняется тебе и готова ради тебя на все. Только после этого я скажу, как следует поступить дальше, — загадочно сказала княгиня.

— Но мне кажется, она готова.

— Тебе кажется, или ты уверен? — спросила Екатерина Семеновна строго. — Наше дело весьма важное и очень деликатное, и я бы не хотела, чтобы в нем участвовали люди, которые не до конца уверены в своих силах.

— Да, она влюблена в меня, как кошка. И, ежели я велю, сделает все. Ваша светлость, Екатерина Семеновна, дайте мне поручение, я все исполню! — выпалил Чемесов, понимая, что настал тот момент, когда он может завоевать доверие облеченной властью и обласканной государыней княгини Д.

— Браво, Григорий, — кивнула довольно княгиня и небрежно добавила: — Если все так, как ты говоришь, вскоре жди от меня письма. Когда я решу, что время пришло, вызову тебя и объясню, что следует сделать…

Когда лакей закрыл дверь за Чемесовым, княгиня, проворно откинув от себя собачку, встала. Она проследовала в смежную комнату и приблизилась к полноватому, с внушительной фигурой мужчине лет пятидесяти, который, развалившись, сидел в кресле в одном халате и потягивал игристое вино из хрустального бокала. Потемкин, а это был он, вскинул затуманенный вином взор на Екатерину Семеновну, едва она приблизилась, и поинтересовался:

— И что наш молодец?

— Как обычно, одна бравада и пылкость, — поморщилась княгиня, усаживаясь в кресло напротив Григория Александровича. — Я ему велела потребовать с Озеровой признаний в любви. Ведь именно после этого он сможет просить ее сделать то, что нам надобно.

— Да, вы верно подметили, Екатерина, ради любви люди на многое способны. Даже отравить кого-нибудь…

— Тише, Григорий Александрович! — смутилась княгиня, испуганно оборачиваясь на приоткрытую дверь. — Вы же знаете, везде есть уши.

— Вы правы, я погорячился. Но этот Зубов просто выводит меня из себя. Как он смеет, этот мальчишка, у которого молоко на устах не обсохло, посягать на мою власть и влияние!

— Вот именно, смеет, — кивнула Екатерина Семеновна. — Да еще как смеет! Он вообще обнаглел. Вчера на приеме в честь турецкого посла даже не поздоровался со мной, нахально ухмыльнулся мне в лицо и прошел мимо!

— Каков наглец! — тут же возмутился Потемкин. — Весь в своего отца, вора и взяточника.

— Его давно надо поставить на место! — раздраженно заметила княгиня. — И как императрица не видит, что этот Зубов глуп, как пробка, и бездарен? Не пойму, Екатерина Алексеевна всегда отличалась взыскательным и утонченным вкусом при выборе мужчин.

— Он молод и горяч, вот и весь секрет, — поморщившись, заметил Потемкин.

— Этого наглого мальчишку следует убрать из покоев государыни как можно скорее, пока он не наделал дел и не раздал лучшие должности своим приближенным.

— Да, следует его убрать, вы правы, — кивнул Потемкин, вновь отпивая вино. — А лучше — вырвать его вовсе!

— Да, согласна с вами, Григорий Александрович, — кивнула, мрачно улыбаясь, княгиня, оценив метафору «вырвать» в сочетании с фамилией Зубов.