Иностранная литература: тайны и демоны

Впоследствии Диккенс так и не преодолел главной фобии – страха перед железной дорогой. В медленных поездах, которые еле тащились, его начинала одолевать хандра, а в поездах, которые шли экспрессом, побыстрее, его охватывал ужас и бросало в холодный пот. Было несколько случаев, когда он возвращался из поездки и добирался старым добрым конным способом. Но при этом Эдвин Друд как наваждение преследовал его в кошмарах. Вот так появился роман «Тайна Эдвина Друда», герой которого то ли жив, то ли мертв, как кот Шрёдингера. А может, жив и мертв одновременно.

Художественный вымысел Симмонса впечатляет, но есть абсолютно достоверные свидетельства, что сюжет «Тайны Эдвина Друда» рождается у Диккенса в конце лета 1869 года, когда он правит повесть Роберта Литтона «Исчезновение Джона Акланда». Однако сразу после окончания публикации диккенсовской «Тайны…», которая прервалась на шестом выпуске, начались самые разные домыслы и версии продолжения романа, пока не появились две основные версии, которые и остались основными до сегодняшнего дня.

Канонической считается версия Дж. Каминга Уолтерса, президента диккенсовского общества в 1910–1911 годах, «Ключи к роману Диккенса “Тайна Эдвина Друда”». Гениальная догадка в его работе, по сути, одна: если Дик Дэчери хорошо знает Клойстергэм, хотя это скрывает, скорее всего, это один из персонажей, которого мы уже видели. Он не может быть Грюджиусом по ряду причин, хотя бы потому, что Грюджиуса уж как-нибудь бы узнали.

Он был до того сух и тощ, что казалось, если его смолоть на мельнице, от него останется только горсточка сухого нюхательного табаку. <…> Нескладный и долговязый, с длинной жилистой шеей на верхнем конце его сухопарой фигуры и длинными ступнями и пятками на нижнем ее конце, неловкий и угловатый, с медлительной речью и неуклюжей поступью, очень близорукий, – отчего, вероятно, и не замечал, что белые носки на добрую четверть выглядывают у него из-под брюк, составляя разительный контраст со строгим черным костюмом, – мистер Грюджиус тем не менее производил в целом приятное впечатление.

Именно Грюджиус сообщает Джасперу, что, оказывается, помолвка Эдвина Друда с Розой расторгнута. Узнав об этом, Джаспер падает в обморок – падает, пожалуй, слишком наглядно для такого мастера, как Диккенс. Но Грюджиус не кидается ему помочь, он смотрит на него с абсолютным спокойствием, даже с ненавистью. Вот эта сцена вроде бы дает основание предполагать, что Грюджиус – это будущий Дэчери. Но нет. Не похож.

Есть другой вариант, что это сам Эдвин Друд. Очень красиво – «Мертвец выслеживает» – называется книга Ричарда Проктора. Эта фабула у Диккенса уже встречалась в «Нашем общем друге». Не похоже, возражает Уолтерс, кто бы не узнал Эдвина Друда?

Ну и наконец, Уолтерс обращает внимание на две важные детали: черные брови при седом парике (как сказал бы Лермонтов, признак породы в человеке) и довольно странная манера делать записи – такая, чтобы не было видно почерка. Почему же Дэчери скрывает свой почерк? А потому, что мужской и женский почерки различаются довольно радикально. Дэчери – женщина. Вот таков странный вывод Уолтерса. А в романе есть только одна женщина, которая хочет отомстить Джасперу. «Имя этой мстительницы – Елена Ландлес», – восклицает Уолтерс, и мы в первый момент, конечно, обалдеваем. А потом вспоминаем: нет, черт побери, ведь, кажется, Диккенс нас к этому исподволь готовил. Вспомним: слушая исповедь Розы о том, что она боится своего учителя музыки, Елена Ландлес с состраданием смотрит на нее черными огненными глазами. «Пусть побережется тот, кого это ближе всех касается!» Кроме того, она переодевалась мальчиком. Кроме того, ей есть за что отомстить Джасперу. Более того, сюжет построен так, что в присутствии Джаспера Елена Ландлес произносит всего несколько коротких фраз, по которым даже человек с музыкальным слухом, как Джаспер, ничего бы не запомнил. Например, когда Эдвин объясняет обморок Розы тем, что она не привыкла петь перед чужими, и чрезмерной строгостью Джаспера как учителя, он спрашивает: «Пожалуй, при таких же обстоятельствах и вы бы его испугались, мисс Елена?» – «Нет. Ни при каких обстоятельствах», – холодно отвечает Елена и больше не произносит ни слова.

Тем не менее, когда мы смотрим на схему, начерченную Уолтерсом, – Эдвин Друд мертв, Джаспера разоблачает Елена – мы замечаем одно страшное, роковое несоответствие. Слабое место Диккенса (и мы об этом говорили) – сюжет, за что его всегда критиковали. И Диккенс, приступая к роману, говорил, что нашел «совершенно новую и очень любопытную идею, которую нелегко будет разгадать… богатую, но трудную для воплощения». И вот на великую идею все изложенное никак не тянет.