Иностранный легион

Шестое письмо Белокурова из Марокко в Прагу А.А. Воеводину, 9 июля 1923 года:

«Здравствуйте, дорогой коллега! Вы меня простите, но писать — совершенно нет времени. Третий месяц мы — в «колонне». Ежедневные бои, работы по постройке мостов, по прокладке дорог, а ночью — дежурство, или, выражаясь по-французски, — «унтер-офицер на посту», — отнимают каждые сутки восемнадцать-двадцать часов. Спать приходится не больше четырех-пяти часов в сутки, и то одним глазом, не раздеваясь. Появились вши, разные заболевания — на почве сильного переутомления и нечистоплотности. За этот промежуток времени, пока мы ведем операции, много русских убито и ранено.[460] Я пока цел и невредим, но за будущее не ручаюсь, так как на днях один солдат-немец из мести выстрелил в меня, когда я отдыхал в своей палатке, но, к счастью, промахнулся. Солдата я этого загнал в батальонный карцер, и его расстреляют или, в лучшем случае, пошлют на всю жизнь в военную тюрьму, но все-таки такие сюрпризы — неприятны. Трудно быть начальником, да еще в боевой обстановке, имея в своем распоряжении людей — чистокровных каторжан, татуированных с головы до ног, но в то же время — трусов, которых во время боя приходится подгонять прикладом. Вот одному такому «красавцу» я во время боя «разукрасил» физиономию, и он хотел мне отомстить, но неудачно. За бой 24 июня 1923 года я представлен к «Военному Кресту».[461] Вообще к боевой обстановке мне не привыкать — 8 лет воевал; но все же за эти 3 месяца устал и физически, и нравственно. Просьба газету «Дни» мне больше не высылать, так как таковая конфисковывается и до меня все равно не доходит. Присылайте лучше французские газеты и Ваш журнал «Студенческие годы». Голубчик, ради Бога, хлопочите за тех, которые еще живы, и скорее вытаскивайте их из Легиона, а то будет поздно. За себя я молчу. Если меня пуля не возьмет, я все выдержу и перенесу. Я знаю себя, знаю свой характер, свою волю. Но есть другие, которые не выдерживают всех «прелестей» Легиона — начинают травиться, сходят с ума, а главное — пьянствовать беспробудно и на этой почве делать массу глупостей. Опускаются до того, что занимаются «педеразмом». Эх, вообще тяжело писать, но это — так! Если есть время — пишите. Уважающий Вас, Белокуров».

Письмо седьмое Белокурова из Марокко в Прагу А.А. Воеводину, 14 августа 1923 г.: