Иноземец

Они на грани войны, атеви стреляют друг в друга из-за того, что не знают, как поступить с землянами, а пайдхи разваливается на куски - слишком многое они у меня отобрали прошлой ночью. Может, они совсем не собирались, может, просто не понимали, что делают, а ты можешь сам себя уговорить, ты же знаешь все психологические ярлыки: что слишком много было нерешенного, что даже имелись основательные психологические причины, стоящие за внезапными приступами озноба, страха и нездорового самокопания, и единственный их источник - события прошлой ночи.

И ещё - нет, они не играли в игры прошлой ночью. И угрозы отнюдь не были фальшивыми; Сенеди чертовски умело делал свое дело, и для Сенеди твое умственное состояние не было таким уж весомым фактором по сравнению с ответами, которые Сенеди должен был получить.

Но это ничего не меняет: игра это была или правда, а что-то они растрясли у меня внутри - рикошеты все ещё лупят по душе, которая и без того не была такой уж крепкой и стойкой с самого начала.

Но ты не можешь позволить себе развалиться. Только не сейчас. Забудь все это самокопание и рассчитай тот минимум, который ты должен сказать атеви и людям, минимум, которого хватит, чтобы заставить замолчать винтовки и дискредитировать безумцев, желающих этой войны.

Вот что тебе надо сделать.

Хорошо хоть выстрелов больше не слышно. Беглецы уже выехали за пределы слышимости взрывов - что там произошло в Мальгури? - и теперь перешли на более медленную, более разумную скорость, да и дорога стала полегче, тут можно уже выбирать аллюр и темп - более ровные участки, перемежаемые время от времени то тряскими подъемами, то не менее тряскими спусками по диагонали; направление они теперь держали почти все время на юг, лишь изредка отклоняясь к западу, словно чтобы уйти чуть выше - местность имела общий уклон в сторону аэропорта Майдинги, где развертывались самые неприятные события.

И, может быть, чтобы встретиться с подмогой от Табини, если Табини имеет хоть какое-то представление о том, что здесь происходит... и если верить Банитчи, что Табини действительно знает, в деталях... если Банитчи смог добраться до телефона или если его рация может достать до кого-то, кто сумеет передать весточку через полконтинента.

- Мы направляемся на юг, - сказал он Сенеди, когда тот оказался достаточно близко. - Нади, мы едем в Майдинги?

- У нас есть точка встречи на западной дороге, - сказал Сенеди. Сразу за местом, которое называется Шпили. Там мы подберем ваш персонал, при условии, что они смогли туда добраться.

Это было большое облегчение. И ликвидировало одно из подозрений Брена.

- А оттуда?

- На запад, потом на север, к человеку, который, как мы думаем, нам не опасен. Внимание, нанд' пайдхи!

Дорога сузилась. Тали, метчейта Сенеди, вырвалась вперед, заставив Нохаду вскинуть голову и попятиться. Нохада цапнула зубами удаляющийся круп Тали, но не могла обогнать её в узком проходе между двумя глыбами размером с комнату каждая.

"Подберем ваш персонал", сказал Сенеди. Брену и вправду очень полегчало при этой вести. Все остальное - обогнуть аэропорт, добраться до человека, у которого, может быть, есть механический транспорт - все это звучало куда более здраво, чем мог придумать Сенеди; Брен побаивался, что будет намного хуже. Это уже не пустота, не показанная ни на каких картах, маршрут сворачивает к пунктам, о которых Брен слышал, к провинции по ту сторону горы, в конечном счете на запад - Брен в свое время неплохо вызубрил географию. И - вот это намного надежнее, чем границы между атеви, где отдельные городки и дома тянутся, как туман, от одного ман'тчи к другому, даже на одной улице, - Сенеди знал некое имя, то есть конкретный ман'тчи, и сказал, что это не опасный человек.

Сенеди, при его профессии, вряд ли строит свои суждения на основе догадок. Илисиди может обманывать своих ассоциатов - но айчжиин не имеют ман'тчи перед кем-то более высоким, это в самой природе того, что они есть; её ассоциаты знают это и знают: надо поступать так, чтобы она была довольна.