Инсайт

– Кое-что важное. Посмотри это одна. И ещё… – Шут выглядел очень серьёзным, таким Ева раньше его не видела, – может быть… может, ты поедешь со мной?

– Куда? Ты какой-то странный, что происходит? – Ева нахмурилась.

– Ну, куда… Стром сейчас починит корабль и собирается взять курс на Юг. Скоро Большой Эмпорий, а у нас не так много вещиц, способных заинтересовать Вормака. Поехали с нами, Ева. Ты ведь хотела увидеть корабль Соллера.

Ева не узнавала Шута. Таким взволнованным она его раньше не видела. Они стояли на мосту, под которым шумела река. Вода ударялась о камни, взмывая вверх кристальными брызгами, которые тут же поглощал низко стелящийся туман.

– Я собиралась поехать с вами, но не одна, – ответила Ева, – Дарий попросил меня кое-о-чем… и… вообще, мне нужно поговорить об этом со Стромом. Когда он вернётся.

– О чём же тебя просил твой призрак? – настороженно спросил Килан.

Ева замялась. Шуту она говорить не хотела. Не хватало снова терпеть его насмешки!

– Да так, – уклончиво ответила она, – я бы хотела поговорить лично с капитаном.

Шут взял её за плечи, и, глядя в глаза, сказал:

– Ты можешь довериться мне.

У Евы засосало под ложечкой. Перед ней стоял тот Килан, каким она запомнила его в день обучения стрельбе из револьвера. Участливый, добрый, заботливый и сильный. Хотелось зарыться в его объятиях и раствориться в тепле, исходящем от его рук. Он не был похож на того нахала и хама, каким был в последнее время. Можно было подумать, что у Цербера появилась ещё одна личность – ещё один Шут! Сколько же теперь их в этом теле? Четверо?!

Как бы там ни было, этому Шуту сопротивляться Ева не могла.

– У Дария есть незавершённое дело, – сдалась она, – пока вас с капитаном не было, мы много говорили. Я чувствую его прикосновения! Я могу держать его за руки, могу обнять: его руки не проходят сквозь мои, как это случилось тогда, со Стромом!

Ева рассказала Шуту обо всём. О прогулках с призраком в саду и о его просьбе найти бывшую невесту. Килан слушал, не перебивая, и в глазах его появилось нечто, похожее на страх.

– Я боюсь, что он кое-что скрывает от тебя, Ева, – серьёзно сказал Шут, – он опасен.

– О чём ты говоришь?! Не понимаю, чем он может быть опасен?! Это глупости.

– Всё здесь, – он указал на конверт, – открой его одна и тщательно прочти всё, что в нём лежит. Будь осторожна. Я должен ехать сейчас, но мы вернёмся сразу, как сможем. То, что увидишь в конверте, с призраком не обсуждай. Пообещай мне это!

– Мне не нравятся твои загадки, Килан, – помрачнела Ева.

– Лучше ты всё сама увидишь, чем я расскажу. Просто не обсуждай это с ним. Обещаешь?

– Хорошо, обещаю.

– Мы вернёмся за тобой как можно быстрее и вместе отправимся на поиски артефактов.

Килан выпрямился и поправил рыжие пряди, выбившиеся из-под шляпы. Он ободряюще кивнул девушке и зашагал в сторону берега.

Не заходя в дом, Ева села на крыльцо. Открыть конверт сейчас или позже? До заката ещё около часа, время есть. Что же в нём такое, чего нельзя показать Дарию?

Любопытство взяло верх, и Ева распечатала конверт. В нём лежали газетные листы, вырезки из статей, бумаги и документы. Ева развернула первый документ. Это было свидетельство о смерти.

«Дарий Ле Гур, 27 лет, музыкант.

Дата смерти: ** октября ** года

Причина: самоубийство, выстрел в голову.

Кремирован.

Похоронен на городском кладбище, Стеклянный архипелаг, о. Мирах, г. Серпент».

Вторым документом было ещё одно свидетельство.

«Дож Лансени, 32 года, музыкант.

Дата смерти: ** ноября ** года

Причина: самовозгорание.

Останки похоронены на городском кладбище, Стеклянный архипелаг, о. Мирах, г. Серпент».

Ева достала пожелтевшую газету (еженедельник Серпента) с разделом некрологов. Обведён был некролог Дария, с приглашением на похороны всех, кто желает проводить талантливого пианиста в последний путь.

Следующей была газетная вырезка с заголовком «Дож Лансени. Трагическая гибель музыканта»: