Инсбрукская волчица. Книга первая

– Лишь бы тётя Эмма не была на кассе, – шепнула Симона. – У неё и геллера не допросишься.

Мы очутились у давно знакомого кафе. Эстер сказала, что пойдёт за чашкой горячего шоколада, а я решила не дразнить свой желудок – карманных денег я была лишена, и это было наказанием мне за якобы кражу копилки. Обидно было – это ещё слабо сказано, пропасть между мной и родителями лишь усиливалась. Я надеялась, что хоть словам математика они вняли, но не тут-то было… Их позиция не изменилась: я сама виновата, что мне нет житья, что всё я выдумываю и вообще, мне пора избавляться от воззрения, что все кругом плохие, а я одна хорошая. Доверия уже не было никакого.

– Ну, что вы у входа толпитесь? – спросила Симона, открывая дверь. – Проходите, чего вам на улице прохлаждаться?

И мы вошли в уже изученный от и до зал. В этот час здесь было лишь два посетителя. На кассе стояла женщина лет тридцати, а рядом с ней – сам Рудольф Кауффельдт.

– Пап, привет! – беззаботно крикнула Симона, и Рудольф в ответ улыбнулся во всю ширину своего рта. Это был приземистый плотный мужчина, примерно одного со мной роста. Как и полагается владельцу ресторана, он одет респектабельно: в отглаженный костюмчик. Лицо его неподвижно, губы плотно сжаты, он напоминает какого-нибудь чиновника. Рудольф кажется мне будто бы восковым – выхолощен до предела – даже волосы у него буквально прилизаны на косой пробор. «С него бы карикатуры рисовать», – думала я, глядя на него.

– Вас я помню, да, – приветливо кивнул он нам. – Вот вы, фройляйн, что-то перестали к нам ходить, – посмотрел он на меня.

– Ну… Мне не на что, – вздохнула я.

– А… Это вас из-за того случая наказали, да?

– Не сыпьте мне соль на рану, – буркнула я. – Я вообще ни за что пострадала!

Лукавила я – копилку-то я не брала, а вот лицо Хильде распорола.

– Ну, бывает, что поделать. Я там не был, не мне судить… Так, Симона, что за дело у тебя?

– Папа, – вдохнула Симона, – мне нужно пять крон.

– Пять? – поморщился Рудольф. – Может, трёх хватит, а?

– Пять, папа.

– А зачем тебе?

– Ну… Мало ли, какие расходы могут возникнуть… Просто нужно.

Они ещё минуты две торговались, и тогда, наконец, Кауффельдт поддался уговорам дочери и сказал кассирше отсчитать ровно пять крон.

– Вот ведь скупердяй! – шепнула Симона. – Сидит на них, как собака на сене!

Пока кассирша считала мелочь, из подсобки доносился монотонный голос фрау Рихтер. Она считала скатерти, салфетки и прочий ресторанный инвентарь. Если она сейчас выйдет, закатит скандал, почему Рудольф такой расточительный. По счастью, кассирша успела отсчитать нужную сумму и, поговорив с ресторатором, куда-то побежала.

– Эмма, можешь на кассе подежурить? – спросил Рудольф Кауфффельдт.

– Не сбивай меня со счёта, – донеслось из подсобки. – И с какой радости мне там стоять? Куда кассирша ушла?

– На вокзал – родственников встретить, – пояснил Рудольф. – Давай-ка, Эмма, поторопись.

– Не подгоняй меня!

Я краем глаза наблюдала, как Эстер, вдохнув носом припрятанный кокаин, сперва расслабляется, затем быстро начинает уминать печенье за обе щеки, как хомяк. В ту же секунду Симона завизжала и с грохотом упала на пол.

– Господи, ты, Боже мой! – выругался Рудольф. – Осторожней надо быть – пол только что вымыли!

Он помог Симоне встать и участливо спросил, не болит ли чего.

– Нога, – простонала Симона. – Кажется, подвернула.

– Ой, такая ли беда, – проворчал Рудольф. – В кого ты такая неженка? Не сломала ничего, и на том спасибо.

Тут мне в глаза бросилось странное зрелище – Сара копошилась где-то у стойки, а потом ещё где-то полминуты поправляла манжет левого рукава. Смутные догадки относительно того, что случилось, постепенно закрадывались в мою голову. Не иначе, что-то стянула уже, воспользовавшись замешательством ресторатора и отсутствием кассирши.

– Домой дойдёшь? – она тотчас метнулась к Симоне.

Говорила она томным, бархатным голосом. Её акцент в такие минуты звучал даже красиво. Она мастерски прикидывалась милой и заботливой, и как ни странно, эти уловки срабатывали! Сара – настоящий дьяволёнок с природным даром убеждения. Симона в ответ молча кивнула и поковыляла к столику, за которым сидела Эстер. Я же, как завороженная, наблюдала за странными телодвижениями Сары. Почему она так долго копошится в сумке? Не слишком ли долго она ищет упавшую под стол монетку? «Украла, что-то уже украла!» – вертелось у меня на языке. И ведь опять могу пострадать я… Соблазн рвануться к Саре, вырвать у неё из рук краденое и предъявить ресторатору пойманную с поличным воровку был велик, как никогда. Но вдруг мне показалось? Может Сара и не брала ничего, а я просто наговорила на подругу… Нет-нет, надо держать себя в руках. В конц концов, сам господин Кауффельдт видел, что я даже не подходила к кассе.

Хорватка же выглядела беззаботной и весёлой. Всю дорогу она охотно разговаривала с нами, шутила, а как только мы дошли до дома Эстер, она внезапно воскликнула:

– Слушай, я ж тебе портсигар на передержку отдала! Он у тебя?