Инсбрукская волчица

– Эй, господин! Что вы делаете с ребёнком?

Я быстро вытащил из кармана полицейский жетон, а мальчик вырвался из моих рук и рванул к подошедшей женщине с радостным криком: «Няня приехала!», как будто мгновение назад он не рыдал так безутешно.

Объяснив ситуацию вернувшейся няньке, я попросил её высказать предположение, куда могла уйти Эльза, где она обычно проводит свободное время. Няня задумалась, потом решительно сказала:

– Пойдёмте, я вам покажу. Это здесь недалеко. У девчонок есть что-то вроде своего тайного убежища. Ну, понимаете, там секреты девчачьи всякие, записочки, портретики мальчиков, дневники…

– Я не хочу быть один! – опять завопил мальчик, цепляясь за нянькину ногу, – я тоже хочу в лес гулять и пугать бандитов привидением!

– Что ты хочешь?!

Я резко остановился. Но этот чёртов ребёнок опять орал и категорически отказывался реагировать на мои вопросы. Нам с нянькой пришлось затащить его в дом, нагреть ему молоко, дать печенье, и только после этого он соизволил нормально разговаривать. А время, между тем, шло.

В конце концов, мы с нянькой услышали, что после обеда к его старшей сестре Эльзе пришла подружка с узлом, в котором лежали вещи для переодевания. В интерпретации малыша, девочки собирались переодеться в привидения и в таком виде пугать в лесу бандитов. Они много шептались и хихикали, потом взяли узел, бутерброды, бутылку лимонада и ушли. А потом пришла мама и, увидев, что Эльзы нет дома, пошла искать её по подругам.

Каюсь, но услышав, что Берта с подругой собираются в лес, а не к другим девочкам в дома, где вещественные доказательства могут попасть на глаза родителей, я испытал не ужас, который наверняка почувствовали бы большинство отцов в такой ситуации, а облегчение. И ещё я подивился схожести нашего мышления. Нет, что бы кто ни говорил, а всё-таки кровное родство много значит. Фактически, Берта повторила мою идею, напугать волчицу, заставить её себя обнаружить, только действовать она решила гораздо более радикально и безрассудно, чем планировал я.

Навещать тайное убежище Эльзы и её подруг смысла уже не было. Возможно, они и останавливались там, чтоб разобрать вещи, но сейчас, наверняка, их там уже не было. По моим подсчётам, они в данный момент должны были находиться на пути к лесу. Дорога в лес идёт одна, поэтому я надеялся перехватить на ней девчонок до того, как они войдут в лес. Их затея могла настолько плохо закончиться, что я старался не додумывать до конца некоторые свои мысли, которые всплывали в мозгу, когда я бежал ловить фиакр.

Мой возница гнал изо всех сил. Но девочек на дороге мы не встретили. Доехав до леса, я спрыгнул с подножки фиакра и уже знакомым путём быстро направился к дому лесничего. Свет там не горел. Я что есть сил забарабанил в ворота. Никакого ответа. Обойдя усадьбу по периметру забора, я увидел, что в одном месте забор несколько ниже, чем везде, за счёт того, что вплотную ко двору примыкает невысокий пригорок. Применив все свои не очень большие акробатические способности, я перемахнул через забор во двор, подошел к ближайшему окну и застучал снова. Наконец, внутри дома показался тусклый огонёк.

К стеклу окна вплотную придвинулось бледное худое лицо, в котором я с трудом узнал Густава. В руке он держал тоненькую свечку, похожую на церковную, а одет парень был в длинную белую ночную рубашку.

– Открывай! Немедленно отопри мне дверь! – закричал я. Парень кивнул и удалился.

Я снова вернулся к парадному входу. Вскоре за дверью зашаркали шаги, и дверь открылась.

– Где твой отец? – резко спросил я.

– Ушел с Альфредом из деревни, – недоумевающе ответил мне мальчишка. Выглядел он вполне здоровым, только крайне слабым. Впрочем, мне сейчас было не до него. Надо было спасать свою карьеру и свою дуру-дочку вместе с её дурой-подружкой.

– Куда они пошли, куда? Кто такой этот Альфред? – тормошил я парня.

– Альфред… ну он живёт в деревне. Коровы у него, молоко нам продаёт.

– Зачем он приходил? – я понял, что более одного вопроса за один раз Густаву задавать бесполезно.

– Он услышал в лесу крики, испугался и позвал моего отца, чтобы посмотреть, что там.

Густав бесхитростно улыбнулся и добавил:

– Вдвоём ведь не так страшно, как одному.

– Куда они ушли? – нетерпеливо спрашивал я.

– Они ушли на юг, – ответил Густав, – к прошлогодней просеке. Но вообще мы, когда выходим в лес, всегда идём сначала к прошлогодней просеке, тут идти проще, а потом уж мы поворачиваем, куда нам надо. Отец ушёл, а я заснул. Я болею сейчас немного, знаете ли…

Я крайне жалел, что отправился на поиски дочери один, не взяв с собой Кляйна. Больше никого посвящать в это дело нельзя было, учитывая моё незаконное изъятие вещественных доказательств, но ведь Кляйн был и так посвящен…