Инсектариум

Милая!.. Говорю с тобой — из окопа,
Каждое слово бабочкою выпуская
В мирное, мирное небо твоей души.

То, что — вслух — онемелым никак языком-то;
То, что — огромно, как перезвон пасхальный, —
Сердцем кричу тебе. Слышишь? Оно дрожит.

Нет… Не кричу. Рокочу! — огромной любовью,
В мякиш крошечной жизни зубами вцепясь.
Слышишь ведь: знаю, готовый к любому бою,
Кроме того,
в каком суждено —
…пасть.

Милая, мы четвёртый день под обстрелом!.. —
Эдак поймёшь, отчего пугают огнём.
Густо-седой,
воздух кажется
постарелым —
Чёрт! — точно всякий из нас, стону… тонущих в нём.

Чёрт подери!.. Страшно, милая, как ни крепись мы —
Мы, не просившие ни золочёных — на лацканы,
Ни горячих, гремучих, свинцовых — в живот.

Знаешь, я ненавижу… себя — за письма
Тем матерям, чьих безусеньких, недоласканных,
Хоронил,
стыдясь того,
что живой.

Братьев! Своих — хоронил в солёную грязь
Словно в бреду — рыдая и матерясь.

Милая… Слева! Славка, наш активист, —
Навзничь! И замер — глазами — пустыми, сурьмяными.
Справа
умолк ничком
под вселенский визг —
Макс.

Из окопа один, как перст, — удивись! —
Нагло, как средний перст, устремлённый ввысь,
Каской-напёрстком торчу. Эх, помру безымянным!..

Слышишь ли?.. Каждый подохнет здесь безымянным!..

Там, наверху, хохочет шальной монтажист,
С нами сроднивший проклятое ремесло.
Тут пред глазами проносится целая жизнь
Между «Ложись!..» и «Господи, пронесло!»

Целая жизнь, что смеётся на мирном ветру…
ТЫ пред глазами — смеющаяся: «Обними?..»

Нет!.. Не паду!.. Нет — конечно, я здесь — не умру!..
Слышишь меня? Моя милая, милая, ми…

Товарищ

Посвящается Максу Потёмкину

Эта Москва — для бескожих Нас,
Втиснутых в пару тел.
Ночь под ногами хрустит, что наст.
Взял бы — да полетел

Каждый — из идущих двоих,
Из идущих — вдвоём.
Только вот — недовыдоив
Суть из себя — живьём, —

Не воспаришь. Эх, жесток тариф:
В теле, данном внаём,
Я, проводница Словес Твоих, —
 Уж на суде Твоём.

В ногу со мною шагает друг —
Тяжко, как на войну;
Пара — нас разделяющих — рук
Пёрстно срослась в одну.

Друг, как и я, исторгает пар —
Сутью из всех пор,
Ведь и другу плоть — скорлупа,
Сквозь которую — пой.

С другом бредём мы: он да я,
Вслух не дивясь родству,
И выпускаем Твою явь
Словом в нашу Москву.

Заклинатель змей

Там, в голове, тараканов пожрали змеи,
Мыслями после слепыми скрутясь в клубок.
Надо б изжить окаянных — да всё не смею:
Я ведь и им-то — весьма кривобокий Бог.

Знай извиваются, тел не щадя осклизких;
Сыто шипят: мол, не смеешь — и дале не смей…
Где твои очи цвета сентябрьских листьев?
Где ты, святой заклинатель моих змей?..

Чайка танцует