Инсектерра. Выжить в любви

У меня сердце сжималось при виде того, как чувствительные пальцы наставника пробежали по телу кормиса, а потом Уно дернул ногу, чуть поворачивая ее в сторону. Аро глухо застонал и открыл глаза.

– Тише, тише, все уже хорошо, – утешала я.

– Я видел только тебя, Королева…

– Знаю, ничего не говори, я сама все знаю.

Мне хотелось ему помочь, и, не сдерживаясь, я коснулась его окровавленного рта, потом щеки, лба и носа.

– Мы позаботимся о тебе, мы будем рядом, ты скоро поправишься.

Сердце мое переполняла жалость и боль, я с трудом сдерживала слезы, увидев рваную рану за его ухом, но нужно было сохранять хладнокровие, чтобы не тревожить его лишний раз.

– Магрит…

Он все силился мне что-то сказать, но будто не хватало воздуха. Взгляд помутнел, и скоро глаза закрылись.

– Аро! Ты мне нужен, слышишь? Не смей умирать!

Мы быстро смастерили подобие шины для его голени, обмотав ногу мягкой тряпкой и привязав к ней обломки двух досок. Также я сама старательно соорудила тугую повязку на его груди и еще раз поцеловала Аро в лоб, как больного ребенка.

– Помни, что я тебя жду.

Метка раненого внезапно наполнилась голубоватым сиянием. Аро глубоко вдохнул, приподнимаясь, насколько ему позволила плотная перевязь на груди, и открыл глаза, уже вполне сознательным взглядом обведя собравшуюся вокруг него толпу.

Я заметила, что теперь все почему-то благоговейно уставились на меня, но я же не сделала ничего особенного, лишь кое-как перевязала и только.

– Ты вдохнула в него жизнь. Теперь я спокоен.

Уно кивнул, словно ставя окончательный вердикт в медицинском осмотре, а я думала с тоской, что милый юноша, возможно, пострадал из-за меня. Он же хотел покрасоваться, вот и полез наверх, а потом не заметил расшатавшихся досок. И я сейчас просто выполнила свой долг, как уж сумела.

– Можно погрузить его на носилки, только осторожно, – попросил Уно, отступая в сторону.

Подошли еще двое наставников и, повинуясь жесту Старшего, унесли Аро внутрь дома.

Я медленно выдохнула, чувствуя прилив внезапной усталости и мучительную жажду. Но, глянув на Мано, заметила кровь также и на его руках.

– Нужно обработать твои ладони, промыть ссадины и тоже перевязать.

– Не стоит… это совсем мелкие порезы – они не заслуживают твоего внимания, – неловко пробормотал Мано, пряча свои разодранные лапищи за спину.

Трагическая сцена, что развернулась перед ним, откровенно поразила его. Вместо того, чтобы уйти, брезгливо морщась при виде чужого изуродованного тела, Королева не только осталась наблюдать за тем, как оказывается помощь заурядному строителю, но и сама утишала боль юноши, проявляя немалую выдержку и умение.

– Это самая добрая и мудрая Правительница из тех, что были в Кормаксилоне. Наша новая Королева умеет все, – заключил Мано.

Глава 17 Художник и его Муза

Остаток дня Магрит провела у постели Аро, одним лишь присутствием вселяя в него надежду на скорое исцеление.

Добытчик Наро был немало расстроен ее печалью и предложил отвлечься новой прогулкой по большому дому.

– Не вини себя. Мальчик пострадал из-за собственной небрежности, ты подарила ему свою любовь и он непременно встанет на ноги, вот увидишь. А сейчас, если ты, конечно, не очень устала, можем спуститься в Архив. Я давно хочу показать тебе наше хранилище Памяти. Или на сегодня прогулок достаточно и ты просто будешь отдыхать? Решай, Магрит.

– Я пойду. Все равно не смогу уснуть. К тому же я хочу посмотреть на твои рисунки.

– Да-да, я надеялся, что ты вспомнишь и об этом…

Наро подал руку, чтобы королева привычно ухватилась за нее, поднимаясь с постели.

– И давно ты расписываешь стены? – спросила Магрит, спускаясь вниз по крутой лестнице, укрепленной старыми деревянными перильцами.

– Давно, – охотно признался Наро. – Я понял, что готов украшать дом еще до появления метки добытчика. Сперва я пробовал расписывать глиняную посуду – учился владеть кистью, а потом мне позволили перейти на колонны. Теперь я рисую только в залах. Не потому что я старший кормилец, нет… просто, по мнению собратьев делаю это достаточно хорошо.

– А сам разве сомневаешься?

– Настоящий мир прекраснее моих изображений. Даже ты, Магрит, куда ярче и сочнее, когда живая стоишь передо мной, заставляя сердце биться быстрее.

Королева рассмеялась, польщенная неловкой лестью от пылкой души кормиса. Приближаясь к расписанной стене, она ожидала увидеть что-то вроде рисунков пещерных людей, например, человечков, похожих на палочки, зверей как пятна с глазами, но вскоре замерла в неподдельном восторге.

Перед ней были две вытянутые фигуры, слившиеся в поцелуе. Женщина с длинными темными волосами и белой кожей имела на своем теле причудливые узоры, похожие на переплетение острых лилий, которые украшали мужчин Кормиксолона. Но ее знаки цвета молочного шоколада скорее походили на кружева. Глаза женщины были закрыты, а руки с длинными пальцами покорно лежали на груди партнера.