Inside out: моя неидеальная история

И мне кажется, это большое упущение. Если бы у меня было хоть какое-то представление о том, что такое здоровый и желанный секс, то я могла бы защитить себя от занятий любовью по принуждению. Я бы распознавала нездоровую и насильственную близость, потому что знала бы о существовании взаимного и приятного секса. Возможно, я бы не делала поспешных выводов, не винила и не убеждала бы себя, что со мной что-то не так. Не чувствовала бы обязанности лечь в постель с мужчиной, потому что сама не обозначила границ дозволенного и поставила себя в такое положение, а он расценил это как право использовать мое тело.

У меня не было родительской поддержки, которая помогла бы мне ценить себя. Но я бы хотела, чтобы хоть кто-то тогда рассказал мне о возможностях в сексуальных отношениях – о том, как учитывать собственные желания, вместо того чтобы понимать секс как унижение, обязанность или как способ получить мужское подтверждение своей ценности.

Несмотря на то, что Тому Данстону было двадцать восемь лет, а мне всего лишь шестнадцать, у нас были на удивление очень здоровые отношения, когда мы с ним съехались. Он всегда относился ко мне с заботой и уважением. Его мама была личным ассистентом Аарона Спеллинга – одного из лучших продюсеров и создателя «Вегаса», популярного шоу того времени. Она помогла мне устроиться секретарем на киностудию Twentieth Century Fox, хотя и не одобряла мою жизнь с ее сыном, учитывая нашу разницу в возрасте. Мне кажется, она это сделала не по доброте душевной, а чтобы я могла оплачивать половину расходов на совместное проживание. Наша с Томом повседневность была размеренной и комфортной. Каждое утро он высаживал меня у школы, после учебы я отправлялась на работу, а вечером забирал меня по дороге на занятия в театральном кружке. Мы посещали самые взрывные ночные клубы Лос-Анджелеса, такие как «Трубадур», «Старвуд», «Виски», «Гоу-гоу», «Мадам Вонг», и каждую неделю ходили на выступления как минимум двух разных рок-групп – это были The Go-Go’s, The Knack, The Motels, Billy Idol, The Police. Походы в ночные клубы мы устраивали ради музыки и всплеска эмоций во время концерта. Я не выпивала – во‑первых, потому что была несовершеннолетней, а во‑вторых, потому что не хотела быть такой, как моя мать.

Я не общалась с матерью примерно полгода. Для меня она была ходячей катастрофой, а я для нее – человеком, который ее бросил. Отец в моей жизни практически полностью отсутствовал – они с Морганом вернулись в Розуэлл, где жили с дядей Бадди. Том стал моей маленькой семьей.

И все же меня тянуло к родителям, и когда Джинни попросила поехать с ней в Альбукерке навестить тетю, я не смогла устоять.

– Не уходи. Ей нельзя доверять, она же опять будет вести себя как раньше, – сказал Том.

Он изо всех сил старался защитить меня, но к тому моменту я уже несколько месяцев не видела Джинни.

Том, конечно же, был прав. Всего через несколько часов после того, как мы прибыли в Альбукерке, Джинни нашла повод поссориться с тетей. Я не помню, из-за чего все началось, но моей матери не нужна была весомая причина, чтобы начать выяснять отношения. Все можно было спокойно обсудить, но Джинни заорала, что мы уходим оттуда и поедем в Розуэлл к бабушке. Мне было противно поведение Джинни, и я разозлилась на себя за то, что согласилась ехать, – это было ошибкой. Мне захотелось вернуться в Лос-Анджелес, «под крылышко» к Тому.

Но Джинни не дала мне билет на самолет, так как пришла в бешенство из-за того, что я не поддержала ее. Она обвинила меня в том, что я ужасная дочь, которая принимает свою мать как должное и думает, что слишком хороша для жизни с ней. После этого она покинула дом тети, в ярости захлопнув за собой дверь. В итоге я осталась в Нью-Мексико без гроша в кармане. Мне пришлось попросить у тети семьдесят пять долларов, чтобы купить новый билет на самолет и вернуться домой. Потом я годами буду чувствовать вину за то, что задолжала ей эти деньги. Подобный поступок был в духе моих родителей: приехать к кому-нибудь в гости и вместо благодарности за гостеприимство попросить денег. А мне больше всего не хотелось становиться такой, как они.

На следующий день, ожидая посадки на самолет, я размышляла о том, какими все-таки мои родители были неприятными людьми, и после этого снова почувствовала себя очень одинокой. Ведь родители должны служить своего рода эталоном для ребенка, чтобы он понимал, к чему стремиться и чего ожидать от себя в будущем. В моем случае картина была мрачной.

Я вышла на взлетную полосу, чтобы сесть в самолет. Вместе с другими пассажирами я уже направлялась к самолету, как вдруг прозвучало мое имя. Обернувшись, я увидела, что ко мне приближается полицейский.

– Вы – Деми Гайнс? – спросил он меня.

Я утвердительно кивнула, немного смутившись. Полицейский взял меня за руку и сказал, что я должна пойти с ним. Пока мы шли, все другие пассажиры таращились на меня как на преступника. Он сказал, что здесь мои родители, и провел в маленькую комнату, где, конечно же, меня ждали Джинни и Дэнни.