Inside out: моя неидеальная история

Эштон не пытался искупить свою вину, проявляя заботу и ласку. Оглядываясь назад, я думаю, что таким способом он хотел расторгнуть наш брак. Он просто не знал, как сделать это искренне и честно, или, может быть, сам еще находился в смятении. Я уверена, что одна его часть ценила то, что у нас было, а другая хотела как можно скорее закрыть эту главу его жизни и начать новую. Нельзя обвинять кого-то в отсутствии определенного уровня осознанности, необходимого для сострадания. Это было лучшее, что он мог сделать. Каждое его действие говорило: «Пожалуйста, не люби меня». Но, к несчастью для нас обоих, я любила его.

Таллуле, моей единственной дочери, которая все еще жила с нами, только что исполнилось семнадцать, и она переживала соответствующий период подросткового бунта. Однажды весной 2011 года она сказала мне, что собирается провести вечер с друзьями, чтобы готовиться к вступительным экзаменам в колледж, поэтому я воспользовалась случаем и пошла в кино. На середине сеанса начал звонить мой телефон – это была мама одной из девушек. Полиция задержала Таллулу и несколько ее друзей за употребление алкоголя. Они входили в дом подруги с бутылкой воды, полной на самом деле водки, в этом районе уже был комендантский час, и своим поведением они привлекли внимание полиции. Мне нужно было поехать и забрать ее из полицейского участка в Голливуде.

Когда я добралась туда, то прямиком направилась к дежурному офицеру и сказала:

– Послушайте, я знаю, что ситуация ненормальная, но это первое нарушение. Не могли бы вы отпустить их с предупреждением? Мы позаботимся, чтобы это больше никогда не повторилось.

Его ответ был таким:

– Эта информация исчезнет из ее досье, когда ваша дочь достигнет совершеннолетия.

Но это никогда не исчезнет из ее «досье» в глазах общественности, как у ее подруг. Она навсегда останется с этим инцидентом. Потенциальные работодатели узнают о нем, как только захотят заглянуть в интернет. Я много лет повторяла одно и то же своим девочкам: не важно, с кем ты и каковы обстоятельства, в прессе это все равно будет звучать так: «Таллула Уиллис арестована». Из-за профессии родителей мои дочери всегда будут подвергаться гораздо более строгому контролю, чем их друзья; любая ошибка будет появляться в новостях. Как я и предполагала, инцидент с выпивкой осветили в TMZ[80], уже на следующий день.

Я не обняла Таллулу, когда впервые увидела ее в полицейском участке, а возможно, должна была. Она солгала мне, и я расстроилась. Но в тот момент могла думать только о том, чтобы уговорить копов не распространяться по этому поводу. Я пыталась защитить ее, но Таллула поняла это так, будто я старалась не запятнать свою репутацию.

Подростки делают глупости. Но я понимала, что то, как мы справимся с произошедшим, повлияет на ее отношение к наркотикам и алкоголю в будущем. Я была немного строга с ней. Брюса не было в те выходные, Эштона тоже. Я была единственным близким ей человеком, но через два дня мне нужно было ехать на благотворительный вечер в Нью-Йорк.

Оглядываясь назад, я понимаю, что не должна была уезжать. Мне следовало остаться дома и разобраться в том, что произошло с Таллулой. Но я уехала, а она осталась с Эммой – девушкой, которая вышла замуж за Брюса пару лет назад. Когда я вернулась домой, то обнаружила, что Таллула не собирается возвращаться обратно и тем более разговаривать со мной.

Будучи подростком, она нарушала установленные границы и бросала вызов правилам, чтобы понять, как долго это может сходить ей с рук. Это нормально. Но что было совершенно ненормально – так это то, что произошло дальше: вся семья встала на ее сторону. Внезапно Скаут тоже не захотела со мной разговаривать, поскольку ей каким-то таинственным образом тоже «потребовалось пространство». Брюс категорически отказался обсуждать со мной сложившуюся ситуацию и то, как лучше решить проблему Таллулы. Они обращались со мной так, будто это я была арестована в Голливуде! Это было непостижимо.

Конечно, у каждого были свои причины. Скаут пыталась освободиться, вырасти, начать новую жизнь в колледже, и я думаю, это была замечательная возможность заявить о своей независимости. Брюс начал новую жизнь с Эммой, и ему было не до того. Таллула злилась на то, что ей указывали, что делать. Она была просто ребенком, но ее мнение стало всеобщим: только я была виновата в быстро «раздвигающимся разломе».

Думаю, что частично девочки злились на меня из-за того, что я сильно зависела от Эштона. Да, эти слова очень хорошо определяют наши отношения в то время. И я делала все то, что делают зависимые. Я ставила свою зависимость превыше своих потребностей и потребностей моей семьи, придумывала странные, неубедительные оправдания своему поведению и поведению Эштона. Я поддерживала всю семью, была опорой, и эта опора рушилась.