Inside out: моя неидеальная история

То, что две мои дочери не разговаривали со мной, было чем-то новым, беспрецедентным и ужасным. Это ставило под угрозу единственную роль, которой я по-настоящему гордилась, – роль матери. И к тому же я очень скучала по своим детям. Эштон злился, поскольку считал, что его отношения с девочками испортились из-за меня. Но казалось, что он изо всех сил старался меня поддержать. Тем летом он прислал мне прекрасное электронное письмо, которое много для меня значило. Он признался, что чувствует себя самым счастливым человеком на свете и что когда бог создал меня – он создал для него безопас- ность.

Инцидент Эштона с той девушкой был главным тревожным сигналом. В последний год я пыталась исправить наши отношения, старалась устранить любые недоразумения. Я не пила алкоголь больше десяти месяцев и сосредоточилась на своих собственных проектах: продюсировала телешоу, снялась в замечательном фильме «Предел риска», который должен был выйти осенью, и как раз мой дебют в качестве телевизионного режиссера был запланирован на тот же месяц. У Эштона тем временем начались съемки нового комедийного телесериала «Два с половиной человека», который несколько облегчил его финансовые проблемы после краха 2008 года. (Начиная с 9-го сезона он заменял Чарли Шина и играл главную роль с Джоном Крайером. Надо же, как тесен мир.) Я верила, что мы оба работаем над нашими отношениями, чтобы сохранить то, что у нас было.

Я все еще отчаянно хотела иметь от него ребенка. И в конце концов у меня не осталось выбора, кроме как принять вариант, который раньше казался мне немыслимым, – использовать донорскую яйцеклетку. Я начала просматривать списки агентства в поисках подходящей кандидатуры, а в процессе делилась многообещающими перспективами с Эштоном и выслушивала его мнение. Мы были в Айдахо – отмечали День независимости США, когда я нашла идеального донора для нас. Я показала Эштону ее фотографию, и он согласился осуществить задуманное.

Это было во вторник. В четверг мы начали заполнять все бумаги. А в воскресенье, когда гуляли у реки, Эштон сказал мне:

– Я не уверен, что способен пойти на такой шаг, тем более нет гарантии, что это сработает.

У меня было такое чувство, будто меня окатили холодной водой. Я спросила Эштона, почему он позволил мне тратить время на поиски донора, пройти через этот долгий и болезненный процесс и чувствовать себя такой уязвимой, если он не был уверен. Его ответ был прост:

– Я никогда не думал, что ты пойдешь на это.

На следующий день я поехала в Нью-Йорк на работу – снимать серию интервью для шоу «Разговор», которое вела моя хорошая подруга Аманда де Кадене. Я лично пригласила Леди Гагу, Алишу Киз[81] и Донну Каран[82], поэтому мое присутствие было обязательным. Я была подавлена и ждала, что Эштон свяжется со мной и попытается все исправить.

Через неделю я улетела обратно в Лос-Анджелес; мы до сих пор не разговаривали. Когда я вошла в дом, то обнаружила переполненную людьми комнату – в этот день проходили наши еженедельные занятия по каббале. Я посмотрела на Эштона, и меня начал бить озноб. Его глаза были мертвыми. Более холодного и бесчувственного человека я не встречала – в нем не осталось ничего от того парня, в которого я влюбилась много лет назад. И уж тем более этот ледяной взгляд не мог принадлежать мужчине, который меня любит.

В тот вечер он сказал:

– Я думаю, мне нужно съехать.

– Стоп, стоп, стоп! – это все, что я могла тогда выдавить из себя. – Мы женаты, и это так не работает. В какой именно момент мы перешли от попыток решить наши проблемы к «я съезжаю»?

Было видно, что он чего-то недоговаривает. У меня было плохое предчувствие.

– Нам нужно пойти и поговорить с кем-нибудь, – настаивала я.

И мы это сделали, вот только ничего не помогло. Он действительно не хотел работать над нашими отношениями. Он не хотел заниматься сексом со мной, да чего уж там – даже прикасаться ко мне не хотел. Он уже принял решение. Для меня наш брак все еще много значил, но только для меня. Я пыталась понять человека, который две недели назад прислал мне электронное письмо, где говорилось, что он самый счастливый на свете. Мне хотелось понять происходящее. Я бы отпустила его, если бы так было лучше. Но как понять – лучше это или нет? Его поведение сбивало меня с толку. Я попросила его не переезжать и предложила вместе попытаться разобраться в наших проблемах. Мы договорились, что это останется между нами и что мы ни с кем не будем встречаться, пока не разбе- ремся.

Это было в нашу шестую годовщину. В те же выходные Дэнни Мастерсон[83] организовал мальчишник. Эштон сказал, что не хочет пропустить его ни за что на свете, и уже вечером отправился в Сан-Диего. Он уехал, а вернувшись на следующий день, сказал, что прекрасно провел время. Чтобы отпраздновать нашу годовщину, он отвез меня на место нашего первого свидания, тот участок, который он купил и с которым были связаны его мечты. Наше общение было натянутым, и я просто нутром чувствовала, что он чего-то недоговаривает. Это сводило меня с ума.