Инсинуации

Тем временем Трой закончил мучить колки и что-то тихо забренчал, подключив гитару к комбику. Элис не прислушивалась, пока неожиданно не уловила знакомый мотив.

– Святая теория струн, Джастин! Ты играешь что-то помимо своего мертвецкого металла? – воскликнула она изрядно позабавленная попсовостью доносившейся мелодии.

– Пой, Чейн, – сказал он вместо ответа. – И не прикидывайся, что не знаешь текста.

– Ну уж нет, – пробормотала она, откидываясь обратно на свою сумку. Но Джастин был настойчив со своей глупой популярной несколько лет назад песенкой. Он включил на своём ноутбуке простейший бит, продолжая наигрывать основной бой, и Элис сама не заметила, как сдалась.

Она улыбалась, напевая про жизнь одного придурка. Подружка сдала его полиции, пока их друзья ловили кайф в ванной комнате. Припев про то, что сегодня ночью они молоды и просто обязаны зажечь пожарче, они пели уже вдвоём с Кэтрин24. Ещё пару строчек, и к ним присоединились остальные, глупо хихикая и отбивая ритм кто на чем. Ли стучал по крышке своего ноутбука, Мел трясла пеналом с ручками, будто маракасом. Остальные хлопали по своим ногам и в ладоши, пока орали во всю глотку, как будут сиять ярче солнца. Постепенно к ним подтянулись сидящие рядом незнакомые студенты. Кто-то топал ногами, кто-то подпевал вместе с ними, и вскоре эхо с Килиан-Корта понеслось вдоль Мемориал-драйв. Оказавшиеся неподалёку преподаватели открыто улыбались нелепой песенке про глупую, но такую веселую молодость.

И под громогласный ор последнего припева, почти прямо в своём ухе Элис услышала диссонирующую мелодию. Пара мгновений ушло на то, чтобы понять и осознать происходящее, а потом одеревеневшей рукой она резко выдернула из внутреннего кармана сумки надрывающийся Двуногой смертью телефон. Элис в растерянности пялилась на горящий экран, пока звонок не кончился, и ее взору не предстали три пропущенных вызова с интервалом в пять минут. Телефон мигнул и раздался новый входящий сигнал, сопровождаемый ядовитым голосом Фредди. Голоса вокруг притихли, но она, как идиотка, продолжала лежать с орущим аппаратом в руках, гадая, что посреди дня могло понадобиться профессору Риверсу.

– Значит, «Смерть на двух ногах», мисс Чейн, – над головой раздался холодный голос, перекрывая злой мотив. Элис дернулась, резко садясь и оборачиваясь, отчего в глазах потемнело, и подступила легкая дурнота. Хотя последнее могло быть от выброшенного в кровь адреналина.

Позади стоял Джеральд Риверс собственной персоной, который слегка поднял брови, когда поющий Фредди в своей ярости добрался до слов о трепле и пустышке. Элис смотрела на него снизу вверх, судорожно пытаясь сообразить, надо ли встать или можно продолжать сидеть. Собственные ноги явно не слушались, а потому она так и осталась на земле, нервно ерзая, словно вместо травы там была плантация суккулентов. Она не выносила таких сложных ситуаций и не выдержала, потупив взор и кусая губы. Вспотевшие ладони стискивали орущий телефон. Позорище-то какое! Не рискуя смотреть преподавателю в глаза, ей ничего не оставалось, как разглядывать начищенные носки его ботинок.

Тем временем вызов шел, Queen пели, а она все никак не могла заставить себя встать, с каким-то фатализмом ожидая неизбежного. Но профессор молчал. Молчала и Элис, просто не представляя, что можно сказать в этой ужасной компрометирующей ситуации. Один лишь Меркьюри который раз по кругу громко и надрывно плевался, как Смерть может смело поцеловать его в зад на прощанье25. Чувствуя, как дикий румянец заливает щеки, Элис судорожно гадала, почему Риверс не сбросит чертов звонок. Зачем он продолжает слушать откровенно оскорбительный текст? Возможность сделать то же самое и прервать пытку самостоятельно, благополучно ускользала от её напрочь перепуганного сознания. Она не была уверена, что способна вспомнить свое имя, не то что пошевелиться под вымораживающим стеклом взгляда, который лоскут за лоскутом живьем срезал с неё кожу. В голове вообще не осталось каких-либо связных мыслей. Ни одной. И… о, Боже, разумеется, профессор прекрасно понял подтекст её дурацкой детской бравады. Господи, даже имбецил бы разобрался!

Но вот, казавшееся маленькой пыточной бесконечностью время вызова вышло, мелодия прервалась, а чувство стыда выросло до размера Импайр-Стейт-Билдинг. Риверс пошевелился, убирая телефон в карман брюк, а Элис боязливо подняла взгляд, скользя по опять идеально наглаженным стрелкам, закатанным рукавам белой рубашки и двум расстегнутым верхним пуговицам. Лицо профессора казалось спокойным, но взглядом можно было забивать гвозди. Увы, вместо этого он смотрел на нее, и ей почти наяву слышался стук молотка по крышке гроба. В его бесцветных глазах металась такая буря, что впору прикрывать голову руками и читать заупокойную. Но Элис лишь вздернула подбородок, чувствуя, как из-за волнения на висках выступает холодная испарина. И тут Риверс открыл рот, впечатывая каждое слово в её воспаленный мозг.