Insomniac (СИ)

— Учитывая сопровождающие материалы, — отсмеявшись, добавил Ханабуса, — у меня возникло ощущение, что если бы вашего досточтимого Прародителя звали иначе, то ты бы и на этот вопрос ответила неверно, Кросс.

В моменты, когда принцесса раздражала его своей глупостью, называть её «Куран», и уж тем более «Юуки-сама», Айдо не мог, оставаясь верным своим моральным принципам. Пусть лучше Канаме-сама ему язык отрежет, когда в следующий раз услышит «Кросс», но до тех пор, пока эта девчонка не будет соответствовать, Айдо и не подумает называть её так, как следует.

— Геометрия мне нравилась больше, — со вздохом промямлила нерадивая ученица, отодвигая лист подальше. Смотреть на этот стыд было тошно.

— Вот так новости! — удивился Айдо, попутно хлопая ладонью по столу. — Это почему же?

— Геометрия сложная наука, — пожала плечами Юуки и опустила взгляд к полу. — Там у меня было оправдание, почему я ничего не понимаю. А здесь — нет.

Айдо подавил внезапно вспыхнувшее желание обнять эту обиженную жизнью девчушку и погладить по голове, приговаривая: «Ну-ну…» Он лишь сглотнул, обвёл взглядом лежавшие на столе книги и, вновь натянув важный вид всезнающего сенсэя, сказал:

— Возможно, это моя ошибка как преподавателя — я дал тебе слишком много материала для одного раза. Давай идти поэтапно, и начнём, пожалуй… Да с Прародителя и начнём!

В глазах Айдо горел неистовый огонь энтузиазма, но Юуки умудрилась потушить его одним умоляющим взглядом. Плечи сенсэя тут же опустились.

— Хорошо, достаточно мук на сегодня. Подготовь реферат к следующему занятию.

— Реферат?

— Ты не знаешь, что это такое?

— Айдо-семпай, я не настолько глупая! — разозлилась Юуки, сложив руки на груди. Обидно слышать подобное. Но учитель лишь пожал плечами.

— Изложи основные моменты жизни первого короля и самые важные деяния. Кстати, Канаме-сама может тебе с этим помочь: как-то в Академии он подготовил потрясающий доклад на эту тему. Ах, какой это был замечательнейший доклад!

В своей мечтательности Айдо весь засветился, вспоминая приятные сердцу моменты. Юуки же напротив — помрачнела ещё больше. Очередное напоминание, очередной удар.

Трещина растёт, оголяя бездну между ними.

Юной Куран захотелось поплакать. Что же она с собой натворила за время пребывания в родном особняке, что даже такие мелочи были способны вывести её из равновесия? Раньше она и не думала даже, что плохие оценки могут расстраивать. Её основным делом была защита Дневного класса. Главная задача — быть стражем. Остальное — пустое.

«Как бы Зеро справлялся со всем один?»

Юуки подняла голову и увидела, что Айдо всё ещё сиял и распинался по поводу восхитительности её брата. И ей стало противно. От самой себя. Пока все остальные делали центром мира Канаме, она делила его на ноль. Растрачивая кредит доверия.

На сколько его ещё хватит?

— Кроме того, — не унимался Айдо, чьи слова Юуки слышала приглушённо, словно в уши залили бульон, — это прекрасный повод вам обоим провести время вдвоём, не тратя его на успокоение тебя и прочее…

Он остановился, заметив её растерянный взгляд. «Даже Айдо-семпай знает, что я беспомощная».

— Да я чёртов гений! — воскликнул Ханабуса и поднялся со стула. — Решено. Это твоё задание на следующее занятие. Можешь пока почитать что-нибудь полезное в этих книжках, но основную информацию тебе даст Канаме-сама. Вперёд и выше нос!

Непонятно, к кому относилась последняя фраза, потому что Айдо самодовольно сложил свои руки за затылком и покинул кабинет, напевая незатейливую песенку, в которой было что-то про исключительность и блистательность.

Выше нос.

«Пора, в конце концов, становиться лучше, — думала Юуки, притягивая к себе книги с другого края стола, — это уже невыносимо».

Но, кажется, время для становления лучше ещё не пришло: Юуки почувствовала присутствие мощной ауры в доме. Канаме вернулся.

За его плечами, словно ангел-хранитель и демон-гений, как обычно стояли Лука и Акацуки. Вечно шумные, обсуждающие то, чего Юуки либо не знала, либо не понимала. Вот кто сейчас, в отсутствие Ичиджо Такумы, стал по-настоящему близок к Канаме, его правое и левое плечо. И если они не имели доступа к его душе (это Куран никогда бы им не позволил), то хотя бы к его «тёмным делишкам», как в шутку их называл Айдо Нагамичи.

В каждой шутке есть доля шутки, остальное — правда. Юуки снова была одной из тех, кто не знал ничего и воспринимал шутку как шутку. Откровенно говоря, она просто была одной в этом огромном доме.

— Юуки, — произнёс Куран при виде сестры, и мягкий бархат его голоса укутал её слух. Вездесущая Сейрен уже держала в руках его длинный плащ, а сам чистокровный стряхивал у порога севшие на тёмные волосы снежинки. Юуки подумала, что ему очень шёл запах снега.

— Ты вернулся, — обрадовалась она и осторожно обняла, будто это он, а не она, был хрупким и самым маленьким существом в этом доме. Когда его прохладные после мороза ладони легли ей на талию, она облегчённо выдохнула. Теперь она не одна.