Инспектор Лосев

На полпути Сизых неожиданно останавливается, пристально смотрит на высокий земляной отвал и только по одному ему известному признаку определяет:

– Ребят там уже нет, – он кивает в сторону котлована. – Пошли в вагончик. Выходит, значит, обед у них. Ну, и раствора, конечно, больше не везут, – он вздыхает. – Звонить надо.

Мы поворачиваем и бредем назад, к воротам, скользя в жидкой грязи и стараясь обходить наиболее глубокие лужи.

Действительно, в вагончике набилось человек пять парней в ватных брюках и телогрейках. Один, устроившись в углу, читает какую-то рассыпающуюся книжонку, остальные за шатким фанерным столом стучат костяшками домино. Тут же стоят вспоротые консервные банки, белые кефирные бутылки, на куске газеты лежат остатки хлеба и колбасная кожура.

– Привет начальству, – говорит один из играющих, не отрывая взгляда от костяшек на столе.

– Федор, – строго окликает его Сизых, – ты эту штуковину нашел, сумку то есть?

– Черненькую-то? Мы с Серегой.

Парень продолжает играть и отвечает небрежно, через плечо.

– Где именно? Выдь, покажи товарищу.

Что-то в интонации бригадира, видимо, настораживает парней. Они прерывают игру и оборачиваются в мою сторону, с любопытством меня разглядывая. Парень, читающий в углу, тоже отрывает глаза от книги.

Во взгляде Федора я кроме любопытства улавливаю еще и некоторую опаску и неприязнь. Он недовольно хмурится.

– Обед у нас…

– Я пойду! – торопливо восклицает паренек, читавший книжку, и вскакивает с табуретки.

Сизых поясняет мне:

– Это он и есть, Серега, значит, – и оборачивается к Федору. – А ты форменный дурень, никакой в тебе сознательности нет. Целый день вот так бы и стучал.

– И еще б бутылка, – с насмешливой мечтательностью говорит Федор.

– Утонешь скоро в бутылке.

– И вытрезвитель нынче подорожал, – язвительно добавляет кто-то. – Одни неприятности от него.

– А уж Катька твоя точно уйдет, – говорит Серега и хлопает Федора по плечу, – прошлый раз еще грозила, когда за зарплатой пришла, помнишь?

– Предложу вакансию, – подхватывает другой парень. – Такой бабе пропадать никак нельзя.

Видно, Федька пользуется дурной репутацией, и дружков у него тут нет.

Мы с Серегой выходим из вагончика, минуем ворота и направляемся к котловану. На этот раз мы не забираемся на высокий земляной отвал, а огибаем его и добираемся до пологого, выложенного неровными бетонными плитами спуска. Идти трудно, ноги разъезжаются в жидкой грязи из снега, воды и глины. В самом котловане к этому прибавляется еще и битый кирпич.

Сергей уверенно пробирается среди наваленных бетонных плит, огибает грузно осевший, словно уснувший кран и в дальнем конце котлована подводит меня к груде кирпича.

– Вот тут мы ее и нашли, – говорит Сергей и смотрит на меня веселыми и любопытными глазами, двумя серыми плошками, освещающими узкое, совсем мальчишечье лицо с нежным золотистым пушком на щеках.

Я внимательно оглядываю место, указанное мне Сергеем. Далековато, однако, оказалась эта сумочка от своей хозяйки. Совершенно очевидно, что при падении девушки в котлован сумка не могла отлететь сюда, для этого ей надо было, кроме всего прочего, перепрыгнуть по пути через кран. Следовательно, кто-то ее сюда забросил, специально забросил, подальше от трупа. А точнее, даже не забросил, а запрятал, вон туда, в щель между кирпичами. Но при этом оставил в сумочке паспорт, профсоюзный билет, всякие женские пустяки вроде пудреницы и губной помады и даже кошелек, а в нем какая-то мелочь. Тем самым как будто бы подтверждается версия убийства, а также и тот факт, что ограбления тут не было. И все же полной уверенности у меня по-прежнему нет.

– Скажи, Сергей, ты позавчера был на работе?

– Позавчера? Это, значит, во вторник? Был, конечно.

– Помнишь этот день?

– А чего его помнить? День как день.

– Ну да, – смеюсь я. – Кран сломан, раствора нет. Можно весь день в домино стучать.

– К вашему сведению, я этими глупостями не занимаюсь, – сухо отрезает Сергей. – У меня других дел хватает.

– Ладно. Не обижайся. Лучше вот что вспомни: когда ты ушел в тот день домой? Это очень важно.

– Когда ушел? Сейчас…

Сосредоточившись, Сергей мгновенно забывает об обиде. Нет, он определенно славный парень.

– Мне в тот день к матери на работу надо было заехать, – припоминает между тем Сергей. – Взять деньги, отвезти к дяде Вове. У матери я был, кажется, в шесть, потому что к дяде Вове приехал в семь, как раз хоккей начинался. Мы его посмотрели, я чаю выпил и домой приехал часов в одиннадцать. Точно, не раньше, потому что еще по дороге заезжал… Все правильно, – и уже громко объявляет. – Выходит, отсюда я часов в пять ушел. Вообще-то можно было бы и раньше, все равно не работали, да зачитался, тепло у нас там… – и в свою очередь спрашивает: – А вы, значит, из милиции?

– Ага.

– Из уголовного розыска?

– Именно.

– Насчет этого дела? – он, хмурясь, кивает в ту сторону, где был обнаружен труп девушки.

– Да, насчет того дела.

– И расспрашивать не полагается?

Я не выдерживаю и улыбаюсь.

– Не полагается.