Инспектор милиции

— Спасибо, Арефа Иванович, но мне еще дежурить надо,— отставил я рюмку.

— Он строгий по этой части, хоть и молодой,— под­твердила председатель сельисполкома.— Давай с тобой, Арефа. Тебе одному как-то не с руки, понимаю.

Они чокнулись. Ксения Филипповна отпила малень­кий глоток.

— Ешь, Дмитрий Александрович, мамка с папкой да­леко, кто еще поухаживает? — Хозяйка положила мне в тарелку огромный кус пирога и овощей.

И я опять превратился в пацана с розовыми щеками и по-девчачьи вздернутой губой.

С моим приходом беседа у них расклеилась.

— Ну, товарищ начальник,— полушутя спросил Де­нисов,— что слышно в округе? Тихо, спокойно?

— Вроде так,— ответил я с полным ртом.

— Ну и слава богу,— кивнула Ксения Филипповна.— Праздники для милиции — самое хлопотное время, кому праздники, а кому тяжкий труд. А так у нас, кажется, спокойно…

— Вообще-то да,— подтвердил Арефа.— Если и слу­чается что, то в основном — приезжие…

— Не скажи,— возразила Ракитина.— Свои тоже иногда отличаются. А гастролеров что-то давно не бы­ло.— Она подмигнула мне.— Это, наверное, вы хорошо работаете.

Я промолчал. В райотделе меня предупредили, что нет-нет да и объявляются в районе сомнительные лич­ности. Особенно по части лошадей. Да и браконьеры иногда заезжают стрелять сайгаков.

— Если что, Арефа тебе хороший помощник,— про­должала хозяйка.— Лошадиная душа.

— Люблю, ох люблю хороших коней,— согласился Денисов.— Красота в них большая… Но у нас не пожи­вишься на этот счет. Не дадим…

Я не стал говорить на эту тему. Только сказал:

— Ваших встретил возле церкви.

Арефа покачал головой. Но не очень чтобы с большим сожалением.

— Так и тянет потолкаться… Ей бы народ посмотреть да себя показать.

— Брось, Арефа,— махнула рукой Ксения Филипповна.— С малолетства она приучена… Что я тебя хотела спросить? Да, правда, что Лариска будет от нашего кол­хоза скакать?

Я насторожился, но постарался не показать этого.

— А что? — вскинул брови Арефа.

— Да ничего. Втемяшилось председателю прогре­меть в этом деле — и все тут.

— Хорошего скакуна едва не забраковали… очень хо­рошего. А девка уломала. Вот, Дмитрий Александрович видел,— взял меня за локоть Денисов.— Правда хорошо она с Маркизом управляется?

— Наверное. Я не знаток.

— Так это всякому видно. Но его зоотехник почему-то забраковал. А жеребец еще в самой силе. Пробовали в хомут запрячь — не дается. Кусает, лягается и задними и передними ногами. А Лариска Аверьянова давно к Геннадию Петровичу пристает, чтобы он выделил ей тран­спорт для ездок на дальние бригады книги развозить. У нас с транспортом не богато.

— Не богато! — усмехнулась Ракитина.— Говори уж — из рук вон плохо. Посмотри только, на какой колы­маге ездит Колпаков! Давеча чуть пацана не задавил…

— Значит, нет транспорта,— продолжал Арефа.— Какую другую лошадь Нассонову жалко, ну он и пред­ложил Маркиза, чтобы отвязаться. Помучается, мол, с ним девка и отстанет. А она, гляди ты, обуздала жереб­ца. Он у нее чуть ли не вальс танцует… Я, честным де­лом, давненько Маркиза приметил. Да не было подходя­щего жокея. Нассонов будто тоже доволен.

— Бог с ним,— сказала Ксения Филипповна,— чем бы дитя ни тешилось… А я бы на месте Геннадия Петро­вича не о лошадях, а об людях позадумалась бы. Клуб новый не мешает сладить. Да и ясли расширять пора.

— А ты была на его месте,— подтрунил Арефа.— Клуба, вспомни, вообще не было. Об яслях и говорить не приходится.

— И-эх, Арефушка! — вздохнула хозяйка.— Не те времена были. Не до жиру, быть бы живу… Макуху[8] за пирожное почитали. Не дай-то господь когда-нибудь еще… Выпьешь, что ли?

— Надо будет, налью, поди, не гость,— засмеялся Арефа, но себе налил.

— Ты скажи, Зара все еще артачится? Денисов выпил рюмку и закусил помидором.

— И слышать не хочет… Но кто, Ксюша, в наши вре­мена с родителями считается?

Я смекнул: опять про библиотекаршу.

— У вас вроде на этот счет строго…

— У вас, у нас… Все перемешалось. Нынче все одним миром мазаны.

Арефа достал старинные карманные часы на цепочке и заторопился.

— Благодарствую тебе, хозяюшка. Спасибо за хлеб-соль.

— Посидел бы еще…

— Геннадию Петровичу обещался. Надо на конефер­му. Скачки на носу.

— Помешались вы с ним, вот мой сказ. Ну ты старый пенсионный хрыч, тебе делать нечего. А он что? — покачала головой Ксения Филипповна.

— Хе-хе, старый! Зара меня на десять молодых не променяет, несмотря что старше ее на двадцать годов! — засмеялся Арефа.

— Это как знать…— поднялась хозяйка провожать гостя до порога.— Молодые-то орлы! Посмотри! — кив­нула она на меня.

Арефа шутливо покачал головой:

— А кстати, мое имя в переводе на русский озна­чает — орел. В святцах указано.

Денисов ушел. Мы долго сидели молча. Каждый ду­мал о своем. Где-то пели. Пока еще стройно. Я ждал, когда Ксения Филипповна заговорит сама, хотя меня и мучило множество вопросов.

И она заговорила: