Инспектор милиции

— Это он из степи таскал! — воскликнул Арефа.

— И ты тоже думал, что это я. Было такое?

— Было,— кивнул Арефа.— Понимаешь, Дмитрий Александрович, стали дома патроны появляться… бое­вые. От немецкого пулемета. Думаю, кто-то из детей ба­лует. Игрушка опасная. Перепорол внуков. Клянутся-бо­жатся — не они. Я на Сергея… И что ты думаешь? Ганс! Он в степь любил ходить. Немецкий окоп обнаружил, и его желтые цацки заинтересовали. Откуда ему знать, что цацки эти могут на тот свет отправить? Верно, Сер­гей, было… Но так далеко, в станицу, Ганс никогда не бегал.

— Может быть, воры бросили обротку в степи? — сказал Чава.

Я выслушал обоих и высказался:

— Все это малоубедительно…

— Как хотите! — Сергей насупился.— Маркиза я не воровал. Хоть режьте меня!

— А за что тебе Василий двести рублей предлагал?

— Подбивал на одно дело.— Сергей пожал плеча­ми.— Но я в его махинациях участвовать не собираюсь. И к Маркизу это никакого отношения не имеет.

— А что Чуриковы? — спросил я.

— Нет. Они тоже ни при чем. Ошиблись, младший лейтенант,— усмехаясь, проговорил Чава.— А настоя­щих воров проворонили, вот что я вам скажу.

— Петро и Гришка приехали? — спросил Арефа,

— Нет.

— Почему?

— Откуда мне знать? Если не верит, пусть сам во всем разбирается,— кивнул он на меня.

Отец зашипел на него:

— Попридержи язык! Понял?

— Как я еще докажу? — не унимался Сергей.— Пусть сажает в каталажку, пусть!

На нас стали обращать внимание.

— Не дури! Может быть, кто другой давно бы и по­садил, а он…

Чава смотрел на меня мрачно и с обидой,

— Я не боюсь. Потому что плевать мне… Сам же бу­дет оправдываться, когда…— Он махнул рукой, встал из-за стола и демонстративно сел подальше от нас.

Арефа тронул меня за руку:

— Ты не обижайся…

— Поеду я, Арефа Иванович. Без толку все это… Бу­дем разбираться дома.

— Может, утречком двинемся вместе?

— Нет. Ждать не могу.

— Я провожу немного.

Мы вышли с Арефой со двора. Я все еще колебался, правильно ли поступаю. Но за каким чертом торчать здесь? По-цыгански я не понимаю. Все они как сговори­лись, каждый клянется, что невиновен.

Ничего не скажешь — выяснил. Как говорится, остал­ся при своем интересе. Только бы опять не сбежал Чава…

Арефа, словно читая мои мысли, успокоил:

— Ты не волнуйся, Дмитрий Александрович. Завтра мы приедем… Я еще послушаю тут, может, кто ненаро­ком сболтнет лишнее.

Я кивнул, а про себя подумал, что из всей этой затеи ничего не выйдет. Ворон ворону глаз не выклюет; Арефа же и говорил, что предательство считается у них самым подлым делом.

— Ты теперь в область или в станицу? — спросил он на прощание.

— А что?

— Да так. В область — поездом. А в станицу, вернее в район, отсюда рейсовый автобус ходит…

— В район,— сказал я.— Поезд поздно ночью идет…

— Может быть, все-таки останешься?

Я отказался. Неужели он думает, что я мальчишка, которого можно водить за нос? Это же надо выдумать такую историю, будто бы обезьяна притащила в дом об­ротку! Сказки для дошкольников…

Простился я с ним холодно. Во мне боролись два чув­ства: обида, что они воспользовались моим доверием, и жалость. Арефа, как мне показалось, метался между мной и сыном... 

29

Автобус доставил меня в Краснопартизанск часов в пять вечера. Первым делом я зашел в лабораторию узнать результаты анализа крови, что обнаружил Слав­ка Крайнов возле хутора Крученого.

Вообще-то меня уже не интересовало, что там ска­жут: Чава и Дратенко были живы и невредимы. Но зай­ти в лабораторию надо было. Кровь под ракитником ока­залась лошадиной. Вероятно, поранился чей-нибудь конь.

Я колебался, ехать в станицу или в область, где оста­вил форму и мотоцикл. Не придя к определенному реше­нию, зашел в РОВД, хотя говорить там о своей поездке, которая провалилась, мне будет стыдно. Разбирало лю­бопытство: что дала проверка Лохова?

Как только я появился в дежурке, меня ошарашили:

— Кичатов, молодец, что зашел! Тебя вызывает в об­ласть комиссар. Лично.

— Когда? — спросил я у дежурного лейтенанта, те­ряясь в догадках, зачем это я понадобился своему высше­му областному начальству.

— Послезавтра.

— По какому делу?

— Не знаю. Спроси у майора.

Я незамедлительно.поднялся на второй этаж и нос к носу столкнулся с Мягкеньким, который куда-то спешил.

— Вот и ты, кстати. Поехали в Бахмачеевскую.

У вас ЧП.

Мы спустились во двор, сели в «газик», и майор при­казал водителю:

— Выжми из своей техники все, на что она способна.

По его суровому и замкнутому лицу я понял, что Мяг­кенький крепко озабочен. С вопросами сейчас лучше не соваться. Я сидел на заднем сиденье и думал о вызове к комиссару.

Неужели опять по делу Герасимова? Но ведь следст­вие давно закончено и дело прекращено.

Опять неизвестность. Не для того же вызывает меня комиссар, чтобы возвести в чин генерала! Если уж про­сят явиться к начальству, то это, как правило, для снятия стружки.

А с другой стороны, я не такая шишка, чтобы насо­лить начальнику облуправления. Он имеет дело с город­ским и районным руководством. Да, но ведь счел нуж­ным выехать зампрокурора республики лично для наве­дения порядка у Родионова!