Inspiraveris. Верни меня

– И не будешь, обещаю тебе, что против твоей воли я не пойду. Не обращаю я женщин, Аурелия. И без согласия не будешь такой как я, а той, с кем ты знакома в моих подвалах. Если недавно я видел тебя такой же истинной, то сейчас не смею губить более. Хоть и могу читать твои мысли, но слова, сказанные тобой, живые. Только они достигают разума и дают понимание. Не хочу ошибиться снова и повлечь новое проклятье на тебя, – обхватывает меня за талию, поднимая на ноги.

– У нас мало времени, чтобы вернуться. Смеркается. И последнее, – смотрит в мои глаза, – приношу свои извинения. Я не хотел обидеть тебя и задеть своими словами. Лишь хотел показать тебе, насколько ты важна в моей судьбе. В судьбе каждого человека и истинного. Я не умею подбирать слова, когда моя душа полыхает от воспоминаний, пережитых при моей жизни. Пусть этот разговор останется здесь, как и все, что случилось. Если они узнают, то заставят меня убить тебя. Мне бы этого не хотелось. А сейчас держись, – подсаживает меня на свои бедра и прыгает в тёмную пучину леса.

Quadradinta quattuor

До сих пор плохо ощущаю собственное тело, практически не держусь за Вэлериу, несущегося по деревьям, а тьма накрывает нас. Его слова о моей силе не укладываются в голове. Как во мне может быть столько мощи? Я ведь маленькая, в прямом смысле. Невысокого роста, и пухленькой даже меня нельзя назвать. Я нормальная для восемнадцатилетней девушки, обычная… была. Неужели, так будет теперь всегда? Ведь мне страшно. Действительно страшно от того, что меня могут использовать, чтобы убить всех. Но я не желаю смерти Петру, даже Вэлериу и Луке, как и Анне, Андрею, да и, вообще, никому. Я не хочу быть для них оружием, хочу найти мир в их душах. Верю, что он все же есть. Бессмысленно это, ведь так бессмысленны мои желания, когда ненависть в их сознаниях на первом месте. А сейчас я иссушена, как и тогда в зале, откинув кинжал, как и после драки с Лукой. Но сейчас ещё хуже, я словно на грани потери сознания.

Вэлериу останавливается, и я приоткрываю глаза. Из горла вырывается жалостливый стон, когда во тьме могу разглядеть вокруг нас, у его ног растерзанные туши двух лошадей, клочья мяса разбросаны по земле. Тошнота поднимается выше по желудку, застревая в горле, жмурюсь и издаю сдавленный стон жалости в шею Вэлериу. Даже закричать от ужаса, сил нет, как и расплакаться. Только внутри безмолвно переживать отвратительный «подарок».

– Они были здесь. Значит, близко. Крепче держись за меня, ещё немного и доберёмся, – успокаивающий шёпот Вэлериу достигает сознания. Киваю, а перед закрытыми глазами этот ужас. Кто это сделал? Женщины? Мама… тут ли она? Это она или Василика? Иона или Дорина? Или кто-то ещё? Сколько их? За что так поступили с ними? Показать ему, что они знают, где он? Зачем так жестоко?

Сжимаю пальцами волосы парня, пока он продолжает нестись с сумасшедшей скоростью до поселения. А меня уже тошнит от всего, что со мной творится. Тело просто не желает успокаиваться. Знобит. До боли стучат зубы. Хнычу, как маленькая в его шею. Страшно от себя самой. От того, что и они не желают мира. Они жаждут разорвать Вэлериу, как этих бедных животных своими ногтями, а всё из-за меня. Но я не хочу этого. Ни за что не позволю им это совершить.

– Брат, – знакомый тембр голоса привлекает моё внимание. Распахиваю глаза и моргаю от яркости огней вокруг. Мы в городе. За стеной.

– Возьми девушку. Отнеси к Анне. Надо поставить ещё двоих. Они близко, – быстро произносит Вэлериу, пытаясь оторвать меня от себя, но я ещё крепче впиваюсь ногтями в его шею. Нет. Не хочу никуда.

– Аурелия, всё хорошо. Позвольте мне…

– В них моя кровь, – шепчу я, поднимая голову и встречаясь с глазами Вэлериу.

– Не сейчас…

– Сейчас, – перебиваю, а он словно не желает даже смотреть на меня, переводит взгляд за мою спину и принимает раздражённый вид моей навязчивостью, – я сдавала кровь каждый месяц, сколько себя помню. У них есть моя кровь, они могут войти сюда, Вэлериу. Они могут напасть без предупреждения. У них тоже есть преимущество, как и у вас.

– Верно, брат. Такое было, но её кровь в пробирке не так активна, как с живого носителя. Нам надо обезопасить народ, – Петру подходит ближе к нам, потому что уже рядом с нами раздаётся его голос.

– В замок нельзя, мужчины слишком опасны для женщин. И нет, она не нападёт. Она ждёт моего появления. Это я знаю точно. Поэтому опасаться нечего, как и думать об этом нет смысла. Забери её, – жёстко отвечает Вэлериу и с силой отрывает меня от себя, чуть ли не отшвыривая, как надоевшее животное. Петру едва успевает подхватить меня.

А я смотрю, как белокурые волосы только и развиваются в прыжке на стену, моргая, и внутри все сдувается.

– Сильно испугались? – спрашивает Петру, удобнее подхватывая меня на руки, идет по главной дороге.

– Немного, – а я смотрю на стену, где скрылся Вэлериу, пока шея не затекает. – Сильно, – уже поворачиваюсь к Петру. – Вы можете опустить меня? Я сама идти могу.