Inspiraveris. Верни меня

А я моргаю, смотря на покачивающиеся материи, и глубоко вздыхаю, восстанавливая силы, и пытаюсь понять, к чему он это сказал. Но не могу найти ни одного объяснения, кроме как прощания.

Quinquaginta septem

Ставлю обратно кубок на тумбочку рядом с постелью, который осушила буквально за секунду. Тело ещё вялое, как и разум. Но стоять могу и хочу видеть его. Только где он?

– Вэлериу? – зову, покусывая нижнюю губу.

Ткани поднимаются и являют мне проход к балкону, где вижу его фигуру. Иду к нему, замечая, как пальцы сжимают перила, как плечи напряжены. Кладу руку на его спину и ощущаю тугие мускулы под тонким чёрным шёлком.

– Я не смогу убить Василику, – раздаётся его приглушённый голос. Замираю, убирая свою ладонь, сжимаю её от холода, пронзившего тело.

Отступаю и смотрю вперёд на бескрайнее море, не могу найти даже слов, чтобы произнести хоть что-то.

– Я должен и так планировал все это время, с той поры, как был замурован. А сейчас, – замолкает, а я поворачиваю голову к нему и вижу, как сдвинуты брови, как поджаты губы и написана боль на его лице. Он её любит до сих пор. Это приносит неимоверную тяжесть в груди, осколки чувств разлетаются по венам, принося с собой горечь.

– Констанца была права, сказав о том, что если умрёт Василика, то и ты, – продолжает он, бросая на меня быстрый взгляд. – В тебе течёт её кровь наравне с кровью Георга и Констанцы. Если умрёт она, то сила её крови померкнет, оставив преобладать кровь человека, от которого ты была рождена. Это убьёт тебя моментально, и даже не болезнь будет мучить твоё тело, а борьба крови. В меньшинстве останутся гены истинных, человеческая кровь заберёт тебя в темноту, из которой никогда больше не выйдешь.

И вновь мои мысли разбиваются в своей глупости. Он думает обо мне, а не о ней.

– Ты должен убить её, Вэлериу, что бы это за собой ни несло. Ты вернулся для этого, ты…

– Нет. У меня есть два выхода, – перебивает меня, поворачиваясь ко мне, и ищет взглядом мои глаза.

– Первый. Сделать с ней то же, что и она со мной. Иссушить и оставить в погребении, спрятать ото всех, – говорит он.

– Но какова вероятность, что она останется там, и через несколько лет или даже столетий кто-то не попытается вернуть её, как и будет возвращено зло на землю в её лице? – спрашиваю его.

– Никакой, – мотает головой, печально смотря на меня.

– А второй? – сглотнув от его вариантов, интересуюсь я.

– Обратить тебя. Если в тебе будет течь кровь мужчины, то даже смерть Василики и исчезновение в твоём теле её силы, не даст тебе закрыть глаза навек. Ты умрёшь, но проснёшься уже иной. И будет у тебя возможность, чтобы продолжать свою жизнь. Со мной, – чётко произносит он. Вздыхая, отвожу взгляд от него.

– Ты хочешь обратить меня?

– Я не могу себе это позволить. Но Лука, он один из первых, кого обратил я. И все его дети имеют возможность очнуться в том же обличии, что и он. Он согласен на это, как и я. Требуется только от тебя желание.

– Нет, – шепчу я, зная, что даже сейчас неизменно моё решение.

– Аурелия! – повышает голос, хватая меня за руку, поворачивает к себе.

– Нет, Вэлериу, я не согласна, – отвечая, уверенно смотрю в его глаза, бегающие по моему лицу.

– Почему? Потому что это не я? Потому что не могу позволить себе это? Если бы это был я? Если бы я сейчас предложил тебе испить моей крови, то ты бы согласилась. Не так ли? – шипит он, сильнее сжимая моё запястье.

– Нет, дело не в том, кто станет моим концом человеческой жизни. Не злись, Вэлериу, я не жажду стать такой как ты и получить это только от тебя. Я не хочу воспользоваться тобой, чтобы впоследствии стать твоим врагом, как это сделала Василика. У меня иные причины, – мягко произношу я и кладу руку на его грудь. Хоть и причиняет боль мне, но я понимаю его. Воспоминания предательства слишком болезненны для него и воспринимаются остро.

– Тогда в чём проблема, Аурелия? Ты ведь понимаешь, что я должен убить её. Должен! – отпускает мою руку и отворачивается, цепляясь в перила руками.

– Ты и убьёшь её. А что будет со мной предрешено. И я согласна на это, если прекратится мрачная река из смертей и алой крови, что течёт сейчас вокруг нас, – подхожу к нему и обнимаю за талию, прижимаясь щекой к его спине. В глазах скапливаются слезы от понимания того, что я умру. И легко. Принять раньше это было невозможно, а сейчас я готова на это, только бы увидеть спокойствие в лучах солнца. И не важно, где это будет.

– Почему? Почему ты так держишься за эту человеческую жизнь? Почему же ты так жаждешь быть свободной от меня? Отчего так противишься быть такой? Ты до сих пор видишь меня чудовищем, который приходил тебе в кошмарах? Да, признаю, я таков, но сейчас же… отчего? – его тихие вопросы доносит до меня ветер. Кладёт руку на мои, расположенные на его теле, и оборачивается, продолжая сжимать мои руки.