Инсталляция (СИ)

Стон бессилия пустил по груди неожиданную волну тепла. За считаные секунды сквозняк ослабел до лёгкого и освежающего, но так до конца и не пропал. Мигом прошибло на обильный пот. Гаврил расстегнулся, положил ватник на соседнее кресло, поверх сумки. Прислушавшись к организму, он всё же завёл машину и опять на всякий случай попереключал вентилятор. Взгляд на приборную панель заставил опять заглушить двигатель. Бензин был почти на нуле.

Две секунды оцепенения прошли для него как полноценная кататония.

— Ну и мразь же ты, Банька! — грохнул Гаврил левым кулаком в потолок.

Будь удар чуточку прямей, профессору пришлось бы нанимать сварщика. А так — ерунда, лишь вспухнул, попортив краску. Рассеяно потирая раскрасневшиеся костяшки, бомж задумался. До заправки хватит, но денег нет от слова «совсем». До тех, кто может одолжить — дорога выйдет в один конец, и не факт, что одолжат… К Баньке возвращаться — шляпа.

— Как я ненавижу думать!

Гаврил перебрал пальцами по рулю. Почему в салоне пахнет старыми кошками? Можно постоять на обочине, ожидая доброго самаритянина, но он и сам бы при виде себя не затормозил. И время… Общественный транспорт? На автобус, может, наскребёт… Бомж глянул в зеркало заднего вида на товар и хмыкнул. Без пересадок не обойтись. Без пересадок только… ну да! Метро. Гаврил давно и благополучно посеял проездной, но кое-какие приятели должны трудиться на станции «Волхвы». Дотуда не рукой — носом подать.

Ехал бомж с паралитичной скоростью, опасаясь, как бы жуть со сквозняком не застигла его врасплох. Мимо мучительно ползли дома, машины и уродливо обрубленные коряги деревьев. Когда, наконец, нарисовалась беседка с картой метро и зелёный знак «М», Гаврил выдохнул.

Подъехать прямо ко входу в метро не давали эшелоны припаркованных автомобилей. Бомж остановился как можно ближе и начал степенно облачаться в ватник, наблюдая, как небольшой, но устойчивый поток пешеходов проносится по тротуару подобно листьям. Пока Гаврил возился с рукавом, к «пятёрке» прибило один такой листок — пузатый, с глазами навыкате и в полицейской шинели.

— На выход! — гаркнул «листок», наливаясь редькой до кадыка. Увидев, что опешивший пассажир не думает выполнять приказ, он сорвал с пояса дубинку и затарабанил кулаком по капоту. — Вылезай, гнида!

Гаврил вылез, не понимая, что происходит. Незастёгнутый ватник колыхнулся, открывая грудь всем ветрам.

— Так-так, — пропыхтел, сощурившись, полицейский. — Кого я вижу на разыскиваемой машине.

Гаврил изобразил наглую улыбку.

— Что, Прухин, в гайцы подался?

— Я-тя в скопцы подам! Где Банька?!

— В деревеньке. Венички, ушат воды, сугробы вокруг. Пастораль!

Теперь у Прухина побагровели и глаза.

— Развелись в стрране борцуны языками! Где Игорь Банька?!

— А что он сотворил?

— Отвечай, скотина!

— Ладно, ладно! Не кипятись. Что он сотворил, майор?

Звучание собственного звания явно ублажило Прухина — лицо даже побледнело на четверть тона.

— Дочке зачёт не ставит, — выдохнул он.

— Поэтому ты разыскиваешь его колымагу?!

— Его машина в розыске по подозрению в нелегальной торговле антиквариатом!

— Его машина фарцевала антиквариатом?

— Это запутанное дело, — сморщил лоб майор. — Таак, это что за хрень на заднем сидении?!

Прухин отпихнул Гаврила, пригляделся, и, распахнув заднюю дверь, потыкал товар дубинкой.

— Живой?

— Разумеется! — Гаврил застегнул последнюю пуговку на ватнике. — Только вусмерть пьяный.

Прухин с отвращением поднёс руку к носу товара, внимательно оглядел голову и, помедлив, захлопнул дверь.

— Почему нет перегара?

— Чудо-таблетки. Чтоб гайцы на меня, водятла, не подумали.

— Люблю твои сказочки, бомжара, — неожиданно развеселился Прухин. — Пошли в УВД, запишу их для подрастающего поколения.

Гаврил ощутил острое дежавю, отвечая:

— Дай мобильник.

— Чё?..

— Мобильник дай.

У майора вспух оскал кровожадного кабана.

— Телефон захотел, гнида? А я — закатать тебя в асфальт. Поможем друг другу?!

— Жизнь даёт нам не всё, что хочется, — осторожно заметил Гаврил.

Дубинка Прухина просвистела в миллиметре от его плеча, сочно впечатавшись в крышу «пятёрки».

— Дрогнул, мразь?! Пикнешь ещё, заверну в наручники. Хватай дружка и упёрдывай, куда скажу!

Гаврил легко поднял товар одной рукой, перекинул через правое плечо, забрал с пассажирского сидения сумку и, аккуратно выбравшись, запер машину кнопкой брелока. Майор схватил бомжа за свободное плечо и повёл на тротуар.

— Только по ботинкам не лупи, дяденька!

— Побзди у меня, — почти благодушно отозвался Прухин.

Гаврил глядел по сторонам, насколько это возможно с бесчувственным громилой на одном плече и одышливым кабаном на другом, и наблюдал немало интересного. Прохожие отшатывались, провожая их глазами, либо наоборот, прятали взгляды, ускоряя шаг. Какой-то господин-пальтишко даже выбросил пирожок в урну, состроив гримасу окончательно испорченного аппетита. Если б не тяжёлое, влажное пыхтение конвоира в затылок, бомж немало бы повеселился.