Инстинкт Бабы-Яги

- Я вовсе не думал читать тебе мораль, хотя сережку из носа надо обязательно вытащить. Из-за лишней дырки в ноздре у тебя нарушилась в этом органе вентиляция, и теперь ты постоянно льешь сопли. Кстати, такие проблемы у всех, кто делает пирсинг в носу.

- Как бы не так, - обозлилась моя спутница, - что же, по-твоему, все арабки и индианки сопливые?

- Они нет, а российские девушки да.

- Это еще почему?

- В странах Арабского Востока и Индии теплый климат, - пояснил я, - там никогда не бывает холодов, и местные женщины могут позволить себе любые украшения в носу, а в России зима восемь месяцев, в органе обоняния не правильно циркулирует ледяной воздух, что приводит сначала к насморку, потом гаймориту, затем синуситу, а там и до менингита недалеко. Но сейчас речь не о твоем здоровье, а о поведении.

- И слушать не хочу! - надулась Миранда.

- Помнишь, ты рассказывала мне о драке с девочкой Леной?

- Ну!

- И как дело было, повтори-ка историю.

- Обычно, - пожала плечами Миранда, - она мне за шиворот кусок хлеба в столовой сунула, а я ее мордой в суп ткнула.

- Что же получилось? Виноват кто оказался?

- Я, - тяжело вздохнула Миранда, - к директору отвели.

- А Лена?

- Она плакала, и ее все утешали, - заорала девочка, - лгунья! Сама первая начала, а когда получила в ответ, мигом захныкала. Я объяснила, что только защищалась, да меня никто не послушал.

- Вот об этом и речь!

- О чем?

- Когда Лена сунула тебе за шиворот кусок булки, надо было моментально заплакать, сказать, что у тебя аллергия на хлеб, начать чесаться и размазывать по лицу слезы. Тогда бы наказали Лену, а тебя бы жалели.

- Вот еще! - дернула плечом Миранда. - Я не привыкла нюниться, сразу сдачи даю!

- Значит, всегда будешь виноватой!

- Что же мне, в размазню превратиться?

- Нет, просто стань умней. Если тебя обидели, не кидайся с кулаками, прикинься бедненькой, несчастненькой. Чуть задели, рыдай: «Мне сломали руку», и колотушки достанутся другому.

Миранда молча принялась ковырять обивку сиденья.

- Имей в виду, - наставлял я ее, - в жизни никогда никому нельзя говорить правду. Ну надела твоя приятельница жуткую кофту ядовито-зеленого цвета с темно-синим платочком, не говори ей: «Фу, отстой!» - наоборот, скажи:

«Тебе очень идет».

И вообще, чаще улыбайся, людям это нравится.

- Значит, ты предлагаешь мне врать? - тихо уточнила Миранда.

- На моем языке подобное поведение называется хорошим воспитанием.

- И зачем оно?

- Избежишь многих неприятностей. Вот, к примеру, в сочинении следовало написать, что обожаешь свою школу и учителей, получила бы «отлично».

- Это ложь!

- Конечно, но все люди лгут, а тех, кто говорит правду в лицо, не любят. Я, например, постоянно вру. Давай разберемся, что такое комплимент? Самая настоящая выдумка. Ах, вы сегодня чудесно выглядите и платье вам к лицу! Учительнице следует сказать: «Мария Ивановна, я обожаю ваш предмет», ну и так далее. Знаешь, тяжело только в начале, потом привыкаешь говорить людям приятные вещи. Поверь, жить станет намного легче. Имей в виду, окружающие обожают, когда их хвалят.

Миранда, отвернувшись от меня, молча глядела в окно. Я решил приободрить девочку:

- Ладно, не переживай. Завтра устрою тебя в другую школу, одна из моих хороших знакомых держит колледж. Только постарайся там вести себя соответственно, ты же отличная актриса, вот и тренируйся, совершенствуй мастерство.

Миранда ничего не сказала, она упорно промолчала всю дорогу до дома. Когда машина остановилась у подъезда, девочка, тяжело вздохнув, открыла дверь и лишь тогда спросила:

- Ладно, я поняла, но только скажи, ты сам живешь по этим правилам?

- Да, с раннего детства, - кивнул я. Миранда выскользнула из салона и, уже стоя на улице, задала еще один вопрос:

- Ну и что, ты счастлив? Чувствуешь себя свободной личностью?

Не дожидаясь ответа, она хлопнула дверцей. Я молча смотрел, как маленькая худенькая фигурка, шаркая нелепо большими кроссовками, идет по тротуару. Честно говоря, я слегка растерялся. Мне и в голову никогда не приходило задать себе этот вопрос. Чувствую ли я себя свободной личностью? Бог мой, конечно же, нет! Да мной помыкают все кому не лень: Николетта, Элеонора… И любовницы, как правило, садятся на шею, свешивая ноги. А когда я работал редактором в журнале, регулярно получал от начальства самые неудобочитаемые рукописи, потому что остальные сотрудники мигом убегали при виде опусов некоторых авторов, а я, боясь испортить отношения с главным, всегда с улыбкой брал писанину, а потом мучился, стараясь «причесать» никуда не годный текст. В результате мои коллеги спокойно уходили домой в три, а я сидел на службе до восьми. Правда, мне все всегда улыбались, но только сейчас меня осенило: может, это была не улыбка, а насмешливая ухмылка?