Институт

– Ник, не лезь к нему, – сказала Калиша. – Хочет быть придурком – пусть будет. У нас все в порядке, да, Авери? – Она помогла Авери встать и попятилась.

– Ага! – пискнул Авери, и слезы вновь брызнули у него из глаз.

– Это ты кого, сука, придурком назвала?

Ему ответил Ник:

– Видимо, тебя. Других-то придурков здесь нет. – Он сделал шаг навстречу новенькому. Люк невольно подивился тому, какие они разные: новенький напоминал кувалду, а Никки – острый клинок. – Быстро извинись!

– В жопу извинения! – рявкнул новенький. – И сам пошел в жопу, понял? Понятия не имею, что это за место, но я тут не останусь. Вали отсюда, понял?

– Еще как останешься, – сказал Никки. – Ты здесь надолго застрял, как и мы.

– Все, хватит, – вмешалась Калиша. Она стояла, обняв Авери за плечи, и Люк прекрасно знал, о чем она думает, хоть и не умел читать мысли. Просто он сам думал о том же: новенький тяжелее Ника фунтов на шестьдесят, а то и на восемьдесят. И пусть он может похвастаться увесистой трудовой мозолью на пузе, руки у него – сплошное железо.

– Последнее предупреждение, – сказал новенький. – Или ты успокоишься, или я тебя завалю нахрен.

Джордж, судя по всему, передумал уходить. Он уже неспешно направлялся к новенькому – не со спины, а немного сбоку. Со спины к нему подходила Хелен. Она тоже шла не торопясь, плавно покачивая бедрами – той самой походкой, что так завораживала Люка. При этом на ее лице играла еле заметная улыбочка.

Джордж сосредоточенно напрягся: губы поджаты, лоб нахмурен. Мошкара, кружившая возле обоих противников, вдруг сбилась в один рой и устремилась на новенького – словно ее сдуло невидимым порывом ветра. Тот поднял руку к лицу и принялся отмахиваться от насекомых. Хелен упала на колени позади него, а Никки изо всех сил его толкнул. Новенький кубарем полетел на гравий и асфальт.

Хелен тут же отскочила в сторону, смеясь и дразнясь:

– Обманули дурака на четыре кулака!

В ярости заревев, новенький начал подниматься, но тут подскочил Ник и пнул его в бедро. Сильно. Рыжий заорал, схватил себя за ушибленную ногу и поджал колени к груди.

– Да хватит уже, а?! – закричала Айрис. – У нас мало других проблем, что ли?!

Прежний Люк, наверное, согласился бы, однако новый – институтский – не уступал.

– Он сам начал! Так ему и надо.

– Я вас всех перебью! – рыдал новенький. – Это нечестный бой, суки! Я вам покажу! – Его лицо наливалось жутким багровым цветом. Люк стал гадать, может ли шестнадцатилетнего парня с ожирением хватить удар… и с ужасом понял, что ему все равно.

Никки опустился на одно колено.

– Никого ты не убьешь, жирдяй. Значит так, слушай сюда. Твои враги – не мы. А вот эти гады.

Люк огляделся по сторонам и увидел, что у входной двери плечом к плечу стоят трое смотрителей: Джо, Хадад и Глэдис. Дружелюбие Хадада как ветром сдуло, пластиковая улыбочка Глэдис исчезла. Смотрители держали в руках какие-то черные устройства с торчащими наружу проводами и пока не вмешивались в происходящее, но явно были наготове: нельзя же допустить, чтобы подопытные кролики причинили друг другу вред. Это первое правило. Здоровье подопытных кроликов превыше всего.

Никки сказал:

– Помоги мне поднять этого козла, Люк!

Он закинул одну руку новенького себе на плечо, и Люк сделал то же самое с другой рукой. Кожа у рыжего была горячая, мокрая и маслянистая от пота. Крепко стиснув зубы, он тяжело и шумно дышал. Люк и Никки совместными усилиями поставили его на ноги.

– Никки, – крикнул Джо, – все нормально? Беспредел закончился?

– Ага, все отлично! – ответил Никки.

– Ну и славно, – сказал Хадад. Они с Глэдис ушли внутрь, а Джо остался на улице. В руках он по-прежнему держал загадочное черное устройство.

– У нас все просто супер! – заверила его Калиша. – Да и никакой это не беспредел, а так, маленькое…

– …недопонимание, – подсказала Хелен.

– Он не хотел никому зла, – добавила Айрис, – просто слегка расстроился. – В ее голосе прозвучало такое искреннее сострадание, что Люку стало совестно: он ведь так ликовал, когда Никки пнул новенького по ляжке.

– Щас сблюю, – объявил рыжий.

– Только не на батут, – отрезал Ник. – Мы на нем прыгаем. Давай, Люк, потащили его к забору.

Новенький начал издавать характерные звуки; солидный живот вздымался и опадал. Люк и Никки повели его к забору, отделявшему площадку от леса, и еле успели: новенький припал лбом к сетке-рабице, и его вырвало. Остатки пищи, съеденной на воле – там, где он был Свободным Человеком, а не Новеньким, – вылетели наружу.

– Ф-фу, – сказала Хелен. – Кто-то ужинал кукурузной кашей. Гадость!

– Полегчало? – спросил Ник.

Новенький кивнул.

– Ты закончил?

Новенький помотал головой и блеванул еще раз – уже не так обильно.

– Вроде бы… – Он кашлянул: изо рта вылетело еще немного рвоты.

– Ну дела… – Никки вытер ладонью щеку. – А полотенце в этом душе дают?

– Кажется, я вырубаюсь.

– А вот и нет, – сказал Люк. Вообще-то он не знал этого наверняка, но решил настроиться на позитивный лад. – Иди-ка сюда, в тенек.

Они усадили новенького за стол. Калиша села рядом и велела ему опустить голову. Он послушался.

– Тебя как зовут? – спросил Никки.