Институт экстремальных проблем

Открытие новой базы института первоначально было запланировано на первое декабря, но из-за обычных в таких случаях строительных недоделок и других проволочек состоялось только в середине месяца. Героем дня, конечно же, был Черепанов, который выглядел именинником, получившим давно желанный подарок. Сколько сил и здоровья потратил он за прошедшие десять лет, добиваясь сначала создания института, а затем выделения денег и территории для его строительства! Хотя Николай Кронидович занимал должность начальника одного из подразделений, все понимали, что именно он являлся фактическим руководителем института, ни одно решение не принималось директором без предварительного обсуждения с Черепановым, главврач клиники, наделенный широчайшими полномочиями, тоже всегда консультировался с ним.

Сотрудники были заранее предупреждены о том, что на официальной церемонии все должны «выглядеть прилично». Многие были поражены, увидев в форме Николая Кронидовича, на груди которого едва уместились награды, полученные за много лет службы. Черепанов не без смущения отворачивался от восхищенных взглядов, а Сергею Томскому даже погрозил пальцем, потому что тот со своей камерой, казалось, фотографировал только его с разных ракурсов, без лишних церемоний отстраняя мешавших ему фотокорреспондентов. Вторым объектом, которому Томский уделял свое внимание, стала Светлана, но и тут ему постоянно мешали присутствовавшие на открытии представители прессы. Они толпились около директора и приглашенных на церемонию гостей, и большую часть времени их взгляды и объективы были направлены на высокую стройную девушку, державшую на маленьком подносе ножницы, которыми предстояло разрезать традиционную ленточку.

Большинство спасателей надело форму впервые, и почти все чувствовали себя в ней некомфортно. Илья то и дело одергивал рукава, которые казались ему короткими, Денис, форма которого провисела нетронутой несколько лет, еле дышал в ставшем для него узком кителе, Володя Устинов со Славой Шевченко насмешливо поглядывали друг на друга, еле сдерживая смех, Сергей Томский словно бы стеснялся погон с одной маленькой звездочкой, а Медведев просто-напросто не знал, куда ему деваться, замечая направленные на него взгляды. Он всегда стремился избегать официальных мероприятий, и, кроме Середкина, никто из ребят не видел своего командира в форме. Вадим выглядел старше, чем обычно, лицо и взгляд были неподвижны, будто военный мундир стеснял не только тело, но и мысли, и эмоции, но темно-голубой цвет в сочетании с белизной рубашки удивительно оттенял ярко-синие глаза. Может быть, Медведев почувствовал бы себя свободнее, если бы заметил удивленный взгляд, брошенный на него Светланой.

Девушка будто впервые увидела командира первой группы. Он был собран, подтянут, движения были несколько скованы, но точны, а в его глазах Светлане почудилась печаль. Вадим был настолько не похож на того, каким она помнила его с детства и кого почти безуспешно пыталась узнать в последние месяцы, что все обиды, накопившиеся за это время, вдруг куда-то исчезли. Ей показалось, что Медведева окружает аура бесконечной усталости и одиночества, сомнений и неуверенности, которые он всеми силами старался скрыть, в первую очередь – от самого себя.

Но их глаза так и не встретились в этот момент: Светлане пришлось переводить речь представителя японских бизнесменов, а Вадима отвлек какой-то ерундой его сосед – Марат Кузьминых. Потом все смешалось в сутолоке, возникшей в огромном холле перед конференц залом, и Медведев снова увидел девушку, когда глава японской делегации и его помощник преподносили подарки руководству института. Затем Ясуда-сан вручил большой и, видимо, достаточно тяжелый пакет Светлане, что-то сказав при этом. Пакет тут же забрал из рук девушки Меньшиков, а она в это время, смущенно улыбаясь и кланяясь, благодарила японца, передавшего ей еще один сверток, на этот раз раз небольшой и легкий.

Подарки Вадим увидел уже на следующий день. Сначала в бухгалерии, куда он принес годовой отчет, Медведев натолкнулся на Светлану, наряженную в кимоно. По восторженным возгласам и вздохам он понял, что это подарок пожилого японца, но толком разглядеть ничего не успел, потому что Анна Соломоновна забрала у него бумаги и выставила из комнаты. А через час в кабинете Черепанова Вадим увидел лежавшие в ряд на длинном столе репродукции знаменитых гравюр японского художника Кацусики Хокусая, на которых была запечатлена священная для японцев гора Фудзи. Николай Кронидович специально позвал Медведева взглянуть на них и посоветоваться о том, где их лучше повесить.

— Три гравюры мы повесим в комнате психологической разгрузки, — сразу предупредил Вадима начальник, — этот подарок сделан персонально Светлане, но она отказалась владеть таким сокровищем единолично.

Вадим настолько увлекся изучением прославленных гравюр, что в ответ лишь промычал нечто абсолютно нечленораздельное.